Пароль XX века(Рассказы)

— Вы ошибаетесь, — сказал я моему собеседнику, — и вот почему. Если исходить из того, что в основе подлинной литературы, в частности русской классической литературы, наследниками и продолжателями которой мы стараемся быть, всегда лежали стремление к справедливости, вера в добро, мечта о торжестве человечности над силами зла и насилия, то как же нам, советским писателям, не быть верными идеям социализма! Ведь они, эти идеи, идеи социализма, и ведут к реальному, практическому осуществлению тех высоких идеалов, которыми жила русская классическая литература, которыми живет сегодня литература советская. Так что верность идеям социализма — это для нас естественная потребность сердца. И задачи, которые ставит перед нами партия, и задачи, которые мы ставим перед собой сами, они — едины.

— Хорошо, — сказал мой собеседник. — Тогда я бы хотел поставить вопрос конкретнее: имеет ли советский писатель право и возможность выражать свое несогласие с какими-то сторонами жизни вашего общества? Может ли критически подходить к ним?

— Разумеется, — сказал я, а про себя вновь подумал: «Знай этот человек нашу литературу хоть чуть-чуть получше, прочти он хоть несколько наиболее значительных книг современных советских писателей, — наверно, он бы не стал задавать подобных вопросов и мне бы не пришлось объяснять ему, в общем-то, элементарные истины». — Разумеется, — повторил я. — И чтобы не быть голословным, приведу только один пример. В свое время и партия наша, и народ были очень обеспокоены состоянием нашего сельского хозяйства. И именно наша литература сделала немало, чтобы привлечь общественное внимание к нерешенным проблемам деревни, к проблемам, нередко очень острым, больным, вокруг которых шли горячие споры. Конечно, не всегда бывает просто высказать свое мнение, свою точку зрения, пойти наперекор каким-либо устоявшимся, устарелым представлениям. Для этого необходимы и талант, и гражданское мужество. И такими качествами наша литература, лучшие наши писатели обладают. Достаточно назвать такие имена, как Валентин Овечкин, Федор Абрамов, Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Василь Быков, Чингиз Айтматов…

На этот раз он выслушал меня внимательно и больше не кивал торопливо, а сказал только:

— К сожалению, я не читал этих писателей. Вообще, у нас очень мало переводят и издают современную советскую литературу. И это, конечно, жаль. Нам нужно лучше знать друг друга…

Я не удержался и заметил, что американская литература, в том числе и современная, широко переводится и издается в нашей стране, — во всяком случае, книги американских писателей в Советском Союзе издаются несравнимо чаще, чем книги советских писателей в Соединенных Штатах.

— Да, это верно, это верно… — посокрушался гость. — Но будем надеяться, положение изменится к лучшему.

— Будем надеяться, — сказал и я.

Уже не первый раз, беседуя с зарубежными писателями, мне да и моим товарищам по перу приходилось касаться этого вопроса. Помню, как лет десять тому назад, когда с группой советских писателей я побывал в Соединенных Штатах, одна из переводчиц русской литературы так объясняла нам сложности, возникающие на пути издания советских книг. «Видите ли, — говорила она, — американскому читателю просто трудно будет понять некоторые специфические стороны вашей жизни, вашей истории. Например, нашему читателю далеки и малопонятны те трудности, которые переживали ваши люди во время войны. Это отпугивает издателей». Не могу сказать, что это объяснение тогда показалось мне сколько-нибудь убедительным: если рассуждать подобным образом, то многие стороны американской действительности, — допустим, жизни американского Юга — тоже, казалось бы, весьма далеки для советского читателя. Но тем не менее в нашем сердце вызывают отклик и Фолкнер, и Болдуин, и Апдайк, и многие другие американские писатели. Впрочем, находилось и другое объяснение. «У нас, в Штатах, — говорили мне, — среднего читателя мало интересует книга как таковая, как художественное произведение. Его больше интересует все, что происходит вокруг этой книги. Скажите подобному читателю: „С этой книгой никогда не расстается знаменитый спортсмен такой-то“, или: „Этот роман вызвал возмущение у такого-то политического деятеля“, или: „Эту книгу нашли в квартире убитой актрисы такой-то“ — и вот тогда интерес к книге будет обеспечен. Иначе говоря, все делает реклама. А реклама — это ведь тоже политика».