Пароль XX века

Что же касается стены, то южно-корейские правители очень хотели бы воздвигнуть подобного рода стену не только здесь, южнее тридцать восьмой параллели, но и на пути любого сближения, взаимопонимания, любых контактов между гражданами Корейской Народно-Демократической Республики и их соотечественниками, живущими на Юге.

В сентябре 1985 года по инициативе общества Красного Креста после долгих переговоров в Сеул отправилась группа «посетителей родных мест». Пятьдесят человек поехали на Юг, чтобы повидаться со своими родственниками. Как проходили эти встречи, рассказывает один из членов этой группы Чон У Бон:

«Трудно передать то чувство волнения, с которым я ехал в Сеул. Оказавшись в отеле, я долго не мог заснуть: перед глазами без конца рисовались лица родных, с которыми мне предстояло увидеться на следующий день. Я и не догадывался, какой удар ждет меня. Утром представители властей Юга сообщили мне, что они не успели разыскать моих родственников. Да и не только моих. Из пятидесяти членов нашей группы двадцать так же, как и я, напрасно надеялись увидеться со своими родственниками.

Разве выразишь словами мое состояние! Наше короткое пребывание в Сеуле уже заканчивалось. Вечером я вышел из ресторана в отеле и направлялся к лифту, как вдруг откуда-то донесся тонкий голос, зовущий меня: „Хан Ен Бом!“

Мгновенно я оглянулся. Так называли меня только в детстве. Уж не почудилось ли мне?

В фойе многочисленные агенты со знаком „проводник“ или „пресса“ плотно окружали наших людей, в этой толпе я никого не мог разглядеть. И вдруг…

„Кого я вижу! Не ошибаюсь ли, вас зовут Хан Ен Бомом?!“ Раскинув руки, ко мне спешила женщина лет шестидесяти.

Не без труда я узнал ее. Это была жена моего брата, с которой мы не виделись много лет. Вслед за ней появился племянник.

Слезы застилали мои глаза, от волнения я не мог говорить.

Но в этот момент несколько молодчиков грубо оттолкнули старую женщину так, что она не удержалась на ногах. Один из них схватил меня за руку и потащил к лифту…»

Сколько ни протестовал Чон У Бон, сколько ни пытался добиться, чтобы ему дали возможность в спокойной обстановке переговорить с родными, кончилось все тем, что специальные агенты оттеснили родственников Чон У Бона, а затем увели их куда-то. В сумятице они только и успели сказать друг другу несколько слов. Больше встреча с ними так и не состоялась.

ЗВУК СИРЕНЫ

Это было неожиданно и странно. Горничные в отеле вдруг начали затягивать окна черными светонепроницаемыми шторами. И делали это сноровисто и старательно — так, чтобы нигде не оставалось ни щелки. Позже, уже вечером, я услышал воющий звук сирены. Звук этот прокатился по городу и затих. На мгновение я погасил свет в комнате и, отогнув край шторы, выглянул на улицу. Город был погружен во тьму. Только чуть посвечивал фонарик постового регулировщика. Еле угадывались темные, без единого огонька, глыбы домов.

Я тщательно прикрыл штору и снова включил свет. В этот момент ко мне в номер заглянул мой спутник Николай Луков. У него было взволнованное и удивленное лицо.

«Что происходит? — спросил он. — Я не понимаю».

Он был сравнительно молодым человеком, родившимся уже после войны, и ему действительно трудно было догадаться, что означает все происходящее. Я же понял сразу. Я хорошо помнил, как еще до войны в Ленинграде устраивались учебные воздушные тревоги. Как выла сирена, как тщательно соблюдалась светомаскировка, как погружался город в черноту ночи… То же самое происходило теперь в Пхеньяне.

Часа через полтора прозвучал сигнал отбоя. Город снова засветился огнями.

Если говорить честно, в тот вечер в Пхеньяне я испытывал некоторые сомнения: так ли уж необходимо сейчас, в мирное время, будоражить город учебными тревогами? Да, должен признаться, именно такие мысли приходили мне в голову.

Но вот спустя всего несколько месяцев после нашей поездки мир стал свидетелем того, как без всякого предупреждения, по-пиратски обрушила американская авиация бомбовый удар на столицу Ливии. Обрушила только потому, что Вашингтону не по нраву политика этого государства.

«Так кто же может сказать, — думаю я теперь, — какую страну решат „наказать“ американские правители в следующий раз, какой город изберут своей целью? И кто знает, не с военных ли баз, расположенных в Южной Корее, поднимутся тогда в воздух американские бомбардировщики?»

Вот и сейчас, когда я пишу этот очерк, передо мной на столе лежит утренняя газета с таким сообщением: «Как передает агентство ЦТАК, самолет американских ВВС SR-71 сегодня вторгся в воздушное пространство над территориальными водами КНДР к востоку от Косона…».

Так что нет, пожалуй, совсем не напрасно время от времени звучит сигнал тревоги над мирным Пхеньяном. Город этот знает, что такое война, и потому он так дорожит своим чистым небом.

Гость из Джорджии