Паровой каток

Крамер был убежден, что все зависит от чтения. Благодетели, пополняющие библиотеки в миссиях, всегда имеют неисчерпаемые запасы подержанных книг Агаты Кристи. Убийцы такого типа чувствуют себя обязанными играть главную роль в разыгрываемой сложной партии. Они уделяют много внимания алиби и отпечаткам пальцев. На все у них готовы ответы. Часто не щадят сил, чтобы избавиться от трупа. Но все равно в конце концов им не уйти от встречи с полицией, или в открытой схватке, или под прикрытием ложных версий. И подозрение падает на них прежде всего потому, что уж слишком они скрывают свою какую-бы то ни было связь с преступлением. И даже если им удастся представить себя невинной жертвой, они никогда не уверены, что не раздастся вдруг над ухом глас закона, потому что где-то чей-то пес выкопает из песка запретную кость.

Для совершенного убийства ничего этого не нужно. Совершившему его нет нужды оставаться в стороне от случившегося — просто потому, что он абсолютно уверен, что никто никогда ничего не узнает. Он может беззаботно забросить ключи от загадки, потому что ей никто заниматься не будет. Он и думать не будет о полиции, а она — о нем. Всего лишь никому ничего не говорящее имя появится в колонке траурных объявлений в «Газетт». Ибо его прикрытие — естественная смерть. Педант, конечно, может настаивать на том, что некоторый риск есть всегда: ведь даже муж, заделавший жене ребенка, тоже не может быть гарантирован, что не родится монгол. Дело в обоих случаях в вероятности, в количестве шансов. Вероятность, что не родится монгол, гораздо меньше, чем вероятность, что врач усомнится в своем собственном диагнозе о смерти от длительного хронического заболевания — и в миллион раз меньше вероятности, что профессионал — владелец похоронной конторы в запарке вдруг перепутает трупы.

Итак, схватка все-таки начинается.

— Ну, Джордж, должен признать, хорошенькую штучку ты подложил мне на этот раз, — заметил Крамер, чувствуя, как кровь интенсивнее забегала по его телу.

— Спасибо, — тихо отозвался Аббот. Он заканчивал третий стакан и чувствовал себя уже гораздо лучше.

Крамер воспрянул духом, сердце забилось сильнее. Он был похож на человека, к которому пришла любовь: чувствовал себя невесомым, рвался на подвиги и был к ним готов. Жаждал добраться до убийцы и задать ему… Но жизнь научила его в таком состоянии быть особенно осмотрительным. Поэтому он остался сидеть, продолжал беседу, прикидывал, что к чему и старался быть любезен с Джорджем, который, хотя и говорил по-английски, был неплохим парнем.

— Что касается того мерзавца, который это сделал, — сказал он, — он рисковый парень, понимаете? Ведь на карту было поставлено многое, готов побиться об заклад на последний цент. И что он делает? Выбирает простейшее оружие — велосипедную спицу. Вот только ему не повезло, он угодил в собственную ловушку. Стрелять или орудовать ножом может кто угодно, но мало кто умеет так обращаться со спицей. И это сужает нам круг подозреваемых.

— Я думаю.

— Далее: что общего у белой девушки с черными гангстерами?

— Здорово у вас получается.

— Только поосторожнее с выпивкой, Джордж.

— Нечего бояться, дружище, моя старуха убралась к своей мамочке. А та ещё чище её. Вечно наготове клыки и когти.

Крамер рассмеялся.

— Знаете что? Когда вы этого гада возьмете, привезите его сюда. Я им займусь.

Его мрачный взгляд пылал угрозой.

— Ни в коем случае, — ответил Крамер. — Я приберегу его для себя. И, клянусь, ему небо с овчинку покажется.

Аббот чокнулся с ним.

— Только я вас прошу, ни гу-гу о том, что случилось, — предупредил его Крамер. — Мы сумеем удачно начать, если всё сохраним в тайне. Вам ясно?

— Разумеется ясно, дружище.

Компания мистера Аббота начала его утомлять. И вообще Крамеру было пора. Так что он ушел.

Глава третья

Когда он вернулся, в отделе никого не было, только в пишущей машинке он обнаружил листок с шутливым донесением. Там сообщалось, что у полковника Дю Плесси важные новости и что в крайне неотложном случае его можно найти по телефону 21111. Это был телефон резиденции бригадного генерала. Ну, разумеется, у того прием по поводу обручения его дочери, этого страшилища, с каким-то архитектором. Обычно это бы Крамера взорвало — самое время лакомиться мясом на гриле и следить вполглаза, все ли в порядке. Но сейчас ничего лучшего он и желать не мог. Неотложный у него случай или нет, это как посмотреть. А он может продолжать свое дело как минимум до утра без помех. И очень хорошо, что больше никого нет, значит не будет претендентов перенять следствие. Это дело принадлежит ему — и Зонди, если этот ленивый черномазый надумает им заняться. Он позвонил дежурному.

— Это Крамер, я только что вернулся из конторы Аббота. Белая женщина Ле Руке действительно была убита. Колотая рана. Подозреваемый какой-нибудь негр.

Молчание дежурного было не менее выразительным, чем зевок. Все к лучшему, ему даже не придется лгать, все сойдет за заурядное дело. В конце концов, немалому числу белых случалось застать черных грабителей на горячем и заплатить за этот сюрприз жизнью.