Паровоз из Гонконга

Это были первые слова дочки советника, обращенные к мальчику из Щербатова, и произнесены они были нарочито напористо и сурово: так разговаривают с подростками практикантки из пединститутов.

Кареглазка и не подозревала, что в школьных стенах с нее слетело все закордонное очарование, и хоть бы она обвешалась с ног до головы жемчугами, здесь она была обыкновенной дылдой, такой же, как все восьмиклассницы, которые, почуяв добро за пазухой, с катастрофической быстротой начинают дуреть. И уж того менее могла Кареглазка догадываться о том, что стоит только этому сумрачному мальчику захотеть - и она окажется среди тающих сугробов Таймыра в убеждении, что именно там и есть ее настоящее место, и мужики в ватниках и натянутых на уши вязаных шапках будут окликать ее другим именем: Катька, например, или Туська, как взбредет в голову встречному, который на нее поглядит.

- Приехала, - безразлично произнес Андрей и даже, что было лишнее, пожал плечами. - Но она занята. Там Бородин.

- Кто-кто? - удивленно, нараспев переспросила Кареглазка. От нее веяло прохладой, вполне естественной, если учесть, что она только что вышла из машины с кондиционером, однако пушистая верхняя губа и ложбинка на груди, видневшаяся в широко отлегавшем вороте платья, куда Андрей не мог не смотреть, были уже влажны от пота. - Бородин? Что за Бородин? Из "Совэкспортфильма"?

Андрей объяснил.

- Боже, какая важность, - ровным голосом проговорила Кареглазка и решительно взялась за дверную ручку.

"Эта еще нет... но скоро будет", - глядя, как легко и сильно извернулось ее тело внутри льняного мешка, подумал Андрей.

Кареглазка, разумеется, тут же обернулась и, прищурясь, оглядела его с головы до ног. К счастью, он стоял к окну спиной, и вряд ли ей было видно, как он смутился.

- А ты-то что выжидаешь? - спросила она. - Взятку, что ли, принес?

Кровь отлила у Андрея от лица, ноги стали горячими и мягкими. Кто-то чужой в голове его с некоторым удивлением отметил, что от ее прямого оскорбления, оказывается, бледнеешь, в краску, оказывается, вгоняет лишь косвенный намек... но оценить всю важность этого открытия Андрей в тот момент не сумел. Он машинально посмотрел на свою канцелярскую папку, потом перевел взгляд на Кареглазку.

- Полегче со словами, - тихо сказал он. - Здесь твоих родственников нету. Здесь ты никто и звать никак.

Женечка перестала усмехаться.

- Ну, если я никто, - звонко проговорила она, - то ты вообще чмо. Стой и жди.

И, дернув плечом, она открыла дверь и вошла.

"Надо же, какая сволочь", - растерянно подумал Андрей.

Он не знал, что такое "чмо", но это наверняка было что-то презрительное. Хуже плевка в лицо.

Однако оставаться в коридоре он больше не мог, иначе получалось, что он и в самом деле выжидает. И, поколебавшись, Андрей тоже вошел в учительскую.

Там гудел кондиционер, и воздух был ледяной, как в салоне самолета. Элина Дмитриевна, накинув белую кофту на плечи (вот зачем ей нужна была шерстяная кофта), сидела за письменным столом напротив двери и вопросительно улыбалась. На широких щеках у нее даже появились ямочки, но мохнатые брови были страдальчески, как у жука, сведены, и глаза глядели настороженно. Перед нею в почтительной и в то же время развязной позе стоял Бородин-юниор, но улыбка была обращена не к нему - и уж тем более не к Андрею.

- Женечка! - неискренне воскликнула Элина Дмитриевна и, покраснев, тяжело поднялась из-за стола с намерением выйти. - Приехала, золотко! Как я соскучилась по тебе! Целый год не виделись. Отдохнуть захотелось, на пляже поваляться, в теннис поиграть? Ну и правильно. Все посольство тебя дожидается!

Не без труда она выбралась на свободное место и, крепко задев бедром угол стола, поморщилась от боли и еще больше зарделась.

"Надо же, - подумал Андрей, - такая молодая - и уже еле колышется. Что ж дальше с тобой будет, бедняга?"

Девочка и учительница обнялись, потерлись щеками, потом, не сговариваясь, одновременно отпустили друг друга, посмотрелись на расстоянии и снова обнялись, крест-накрест, словно исполняя пантомиму под названием "Андреевский флаг".

- А как выросла, похорошела-то как! - звучным голосом промолвила Элина Дмитриевна. - Настоящая красавица стала!

И только теперь до Андрея дошло, что Кареглазка вовсе не учится в этой школе и что расчеты видеться с нею здесь каждый день лопнули, как мыльный пузырь. "Ну и черт с ней, - мрачно подумал Андрей. - Кобыла здоровая. Другую придумаем, а эту - на Таймыр, и немедля". Но чем упрямее он себе это повторял, тем яснее ему становилось, что ни на какой Таймыр он отправлять Кареглазку не станет, потому что она позарез нужна ему здесь, и если он не добьется от нее ничего - то вообще ничего не добьется. А вот чего от нее следует добиваться - не было ясно ему самому.

- А вы совершенно не изменились, - вновь отстранившись, с оттенком издевки в голосе сказала Кареглазка. - Все такая же юная.