Паровозик из Ромашкова

частокол арматуры. Если «желторотик» упадет, вывихом-переломом не отделается. Надо

вытаскивать. Он протянул руку:

- Держись, обормот. Какой черт тебя понес...

Холодный пот залил спину: нескольких сантиметров не хватало...

- Подожди, сейчас принесу что-нибудь.

Он понял по мишкиным глазам, что времени нет ни секунды, понял по тому, как задергался вдруг

парень и начал цепляться мысками ботинок за глинистый обрыв: железная труба переломилась

где-то в земле и начала медленно выползать наружу.

- Не шевелись!

Виктор видел, что ученик почти в панике, к такому повороту событий его никто не готовил ни

морально, ни физически. Бывший сталкер понимал его состояние: шел себе парень спокойно, и

вдруг земля ушла из-под ног, тело инстинктивно успело извернуться и остановить падение.

Только увидел помощь в лице наставника, как опора, казавшаяся до того надежной, подвела его.

Еще немного, и он полетит вниз с этой бесполезной трубой. Но, если Мишка не прекратит

дрыгать ногами, долго не продержится.

- Михаил! Ты меня слышишь? - Глаза «желторотика» сфокусировались на его противогазе, кажется, он начинает приходить в себя. – Ты зачем сюда полез?

Теперь, когда мишкины ботинки кое-как нашли опору, он прекратил сползать вниз. Если сможет

подтянуться на одной руке, Виктор его вытащит. Но сможет ли он? Надо бы ввести в программу

подготовки сталкеров подтягивание на перекладине… О чем он думает?! Да о чем угодно, только

не об острых арматуринах на дне ямы. Виктор положил фонарь на край провала, одной рукой

нащупывая хоть небольшую ямку в асфальте, другую протягивая к Мишке:

- Ты про эту яму знал?

- Знал… - «Желторотик» виновато опустил голову, что стоило ему еще пары сантиметров

сползания вниз к воде. – Я хотел скверик посмотреть. Никогда не видел старого кино, а вы так

про часы рассказывали… И часов круглых не видел.

- Увидишь еще, обещаю. Сейчас одним рывком подтягиваешься изо всех сил, и руку вверх тяни.

Правую! – У него только одна попытка, но этого Виктор говорить не стал. – Давай!

Мишка так резво рванулся вверх, что пальцы Виктора сжались мертвой хваткой не на кисти, а на

запястье тонкой мальчишеской руки, железку тот почему-то не выпустил, цепляясь обломком за

плотный грунт, пытался помогать наставнику.

- А ну, брось эту гадость, второй рукой держись. – Он и думать забыл про одышку и больное

сердце, только просил, обращаясь неизвестно к кому, не дать ему помереть от инфаркта еще в

течение пары минут, а потом – без разницы. Железка со звоном ударилась о прутья на дне и

шлепнулась в воду. Вытащить худенького Мишку оказалось совсем не трудно, недостатка силы в

руках Виктор еще не чувствовал, оказавшись на твердой земле, «желторотик» отполз от края так

быстро, как только мог. Вот теперь закружилась голова… Воздуха не хватало, сердце булькало

где-то не на своем месте, Виктор перевернулся на спину и закрыл глаза. Теперь он точно знал: этот мерзкий сон ему больше никогда сниться не будет! Он все-таки успел, он дотянулся.

СНАЙПЕР

Взгляд на мир сквозь оптический прицел

Возможно почувствовать взгляд снайпера? Маловероятно. Скорее можно ощутить непонятную

угрозу. Смутную опасность. Зато когда один из группы падает с прострелянной головой, остальные начинают ощущать в полной мере. Немногочисленные выжившие рассказывают : крайне паршивое чувство. Интересно, пять сталкеров подозревают, что их разглядывают через

оптический прицел? Не похоже. В движениях чувствуется нервозность, но это следствие

напряжения. Трудно не напрягаться шагая по руинам пропитанным радиоактивность.

Мутировавшая флора и фауна также мешает расслабиться. Сложно предсказать сколько глаз

имеет то, что смотрит из обломков зданий. Кто таится во мраке окон и подвалов? Надо держать

палец на спусковом крючке. Тогда есть шанс огрызнуться автоматной очередью на кинувшуюся

из руин тень. От такой готовности зависит жизнь.

Идущие не подозревают, что за ними наблюдает двуногий хищник. Ствол винтовки магнитом

привязан к пяти фигурам, продвигающимся среди оплавленных развалин. В окуляре прицела

люди похожи на пластмассовых солдатиков. Маленькие. Простые. Игрушечные. Нажимать

спусковой крючок совсем нетрудно. Наоборот, возникает спортивный интерес. Азарт охотника.

Скольких удастся подстрелить. На четвертом десятке трупов ощущения притупляются. Спускать

курок становиться скучно. Появляется рутина. Пропадает интерес. Уже необходимо

разнообразить процесс умерщвления себе подобных. Например, прострелить ногу. Не более.

Чтобы не умер от потери крови. Обязательно оставить шанс на спасение. Гораздо интереснее

когда в человеке теплится надежда.

Группа идет тяжело. Явно не с пустыми руками. Неужели в руинах еще осталось чем поживиться?

Поразительно. Два десятка лет таскают и оказывается вынесли не все. Далеко не все, раз у

каждого увесистый рюкзак. С таким грузом за плечами особо не побегать. Прятаться тоже

проблематично. Удобная цель. Медленная и крупная. Жадность хуже чем холера - жадность

губит флибустьера. Интересно, что несут. Наверно стандартный набор. Еда, книги, барахло. Не