Парс Фортуны

Интересно, а как сложно? Ваше величество? Что-то я стал часто ёрничать внутри себя, надо с этим завязывать. Добрее надо быть. А с моим случайным псевдонимом и вовсе беда – раз так звали мужа, имя не забудется. Впрочем, Майя Фёдоровна, несмотря на возраст, не производила впечатление человека, который жалуется на память.

Мы зашли в светлую, чистую квартиру, которая была полной противоположностью стереотипной квартиры пожилого человека. Никаких ковров, хрусталя в стенке, пыльных книжных полок с полным собранием сочинений Ленина и Маркса. Бежевая современная мебель, безупречный интерьер, много пространства и света.

Особенно меня поразили несколько продуманных мелочей. Например, хозяйка при входе вытерла ноги о коврик, чуть стукнула носком кроссовки по обычной на вид обувнице, откуда выскочил отдельный маленький ящик, устланный одноразовым целлофаном (не очень экологично, зато удобно и практично). Майя Фёдоровна легко сбросила туда кроссовки, и ящик послушно уехал на место, взамен выбросив откуда-то сбоку домашние туфли. Не тапочки, а именно вполне себе новые туфли на небольшом каблучке. К тому же отполированные до блеска.

Увидев моё вытянувшееся от изумления лицо, хозяйка довольно улыбнулась и не без кокетства сказала:

– Прошу простить, я не готовилась принимать гостей.

Интересно, как выглядит эта квартира, когда она готова к приёму? Красные ковровые дорожки, свежие цветы и летающие феи? Я постарался приятно улыбнуться в ответ:

– Что вы, у вас безупречная квартира.

– Проходите в столовую. Вот там ванная, если угодно помыть руки. Я поставлю чайник и принесу лёд.

Ванная, хотя и была сделана по самым последним современным стандартам, ничем особенным меня не поразила. Постоянное присутствие в жизни чуда, даже если сегодня это просто необычная квартира, раззадоривает всё больше. Хочется нарастающей по экспоненте магии.

У подъезда я ещё опасался, что Майя Фёдоровна предложит мне приложить к голове пакет с замороженным мясом. Но увидев, что представляет из себя квартира, воспринял как должное то, что пожилая леди принесла мне именно лёд в прочном чёрном пакете, а также красивое надушенное полотенце.

Через несколько минут мы сидели в гостиной на безупречных бежевых стульях за огромным деревянным столом и пили чай из маленьких изящных фарфоровых чашек. Я всё боялся, что хозяйка спросит, что я забыл у двери подъезда в столь ранний час, но, видимо, по этикету, которого придерживалась Майя Фёдоровна, мы были недостаточно хорошо знакомы для подобных вопросов.

Зато и сплетен, на которые я рассчитывал в надежде узнать как можно больше сведений об убийце, я не услышал. Неторопливо текущая светская беседа началась с обсуждения погоды, коснулась модных культурных выставок, театральных постановок. Почувствовав, что я не в силах поддерживать темы, в которых совершенно не разбирался, леди снизошла до обсуждения приземлённых киноновинок.

Потратив впустую почти сорок минут, я произнёс, стараясь улыбаться как можно шире:

– Не могу более злоупотреблять вашим гостеприимством, ведь я оторвал вас от утренней прогулки. Для меня было большой честью познакомиться с вами, Майя Фёдоровна.

– Что вы, что вы, Николай, – запротестовала пожилая дама, – мне очень приятно ваше общество, я уже никуда не тороплюсь. Не часто в наше время встретишь интеллигентного молодого человека, способного поддержать культурную беседу.

Я жалко улыбнулся. Беседа поддерживалась исключительно усилиями Майи Фёдоровны. Но уходить после столь лестного отзыва было невежливо. Причин для спешки не находилось.

– Не сомневаюсь, что вас окружают исключительно интересные люди, – словно осенённый внезапным вдохновением, спросил я, – возможно, даже соседи?

Леди легко заглотила наживку.

– В нашем подъезде проживают люди самого разного воспитания и интересов, – аккуратно ответила она, – настоящих интеллигентов среди них не так много. Но, конечно же, встречаются. На нашей площадке живёт прекрасная семья. Антон Леопольдович – преподаватель вуза. Культурный, благовоспитанный, очень начитанный человек, хотя и технарь, – заметила она с некоторым неодобрением.

Я перестал дышать, чтобы не спугнуть робкую птицу удачи, которая почти села ко мне на плечо. Кажется, речь шла об отце Анечки, имени которого я так и не узнал.

– Жена его, Изольда Ефимовна, играет в оркестре Большого театра. Благодаря ей мы посещаем все премьеры, – с гордостью добавила моя собеседница.

Я изобразил живейший интерес.

– Дочка учится в МГУ на журфаке, – воодушевление Майи Фёдоровны сошло на нет.

– С ней какие-то проблемы? – с понимаем спросил я.

Дама замялась.

– Обсуждать знакомых – последнее дело, – сокрушённо заметила она, – но, знаете, я очень переживаю за Анечку. Мне кажется, она связалась с нехорошей компанией, а родители ничего не замечают. Дело в том, что я отлично знаю её преподавателя…

Речь Майи Фёдоровны прервал звонок в дверь. Чопорно извинившись, хозяйка поспешила на зов, негромко постукивая каблучками. Вскоре из коридора послышались громкие голоса.