Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]

— Мусора? Это еще почему?

— Из-за Хенрика.

Она внезапно утратила всю свою агрессивность.

— Да, это так…

— Печально?

Она кивнула.

— Ты не знаешь, кто бы это мог…

Она покачала головой.

— Нет. Он сам решил во что бы то ни стало позвонить тебе. Я была против. И он хотел встретиться с тобой наедине.

— Ты знаешь, о чем он хотел поговорить со мной?

— Не-е-ет. — Она стала нервничать.

— Звучит не очень-то убедительно.

Она не ответила.

— Во всяком случае, советую тебе самой прийти в полицию, и чем раньше, тем лучше.

— Пошел ты куда подальше со всей своей болтовней! Пошел ты к черту! Убирайся вон! Ты не имеешь никакого права приходить сюда…

Ее кавалер закашлялся.

Я сказал:

— Не знаю, по вкусу ли твоему спутнику такая манера поведения, Сирен. Ты что, не видишь, что его галстук так туго завязан, что может просто придушить его в любую минуту?

— Пойдем, — ответствовал галстук.

— У нас встреча, — высокомерно заявила Сирен.

Мужчина обернулся к дежурному портье и попросил ключ от номера.

В этот момент вернулся Карл Бернер в сопровождении здоровенного парня в коричневой кожаной куртке и темных брюках. Несмотря на короткие светлые кудряшки на макушке, взглядом этот верзила мог напугать даже охотника на медведей.

— Позволь представить тебе Харри Хельгесена, Веум. Наш коммерческий директор. Он проводит тебя до дверей.

— А я-то думал, что коммерческий директор должен пытаться заманивать клиентов, а не выпроваживать их.

— Ты совершенно прав, но это не относится к тем, кто устраивает скандалы.

Харри Хельгесен даже не открыл рта, что опять же было совершенно необычно для коммерческого директора. Судя по всему, он просто ждал, чтобы я начал протестовать, и тогда он мог бы схватить меня в охапку, сложить пополам и рассказать о принципах маркетинга, прежде чем вышвырнуть вон.

Сирен Сэвог и господин средних лет уже поднимались по лестнице.

Я кивнул в их сторону, обращаясь к Карлу Бернеру:

— Вы позволяете таким вещам происходить совершенно открыто?

Бернер ухмыльнулся.

— Ну и что? Ведь мы же организуем и деловые встречи.

Оставаться дольше было бессмысленно. Я узнал больше, чем ожидал. Я узнал, почему Александр Латор потерял работу, и передал Сирен Сэвог все, о чем просила меня ее сестра. Подумав, я решил, что, может быть, мне все-таки стоит позвонить Мюусу и сообщить, что я видел Сирен Сэвог. Если он, конечно, все еще хотел узнать об этом. Поэтому я иронично со всеми попрощался, поклонившись им напоследок, заговорщически подмигнул блондинке в приемной и оказался на улице раньше, чем коммерческий директор успел уделить мне время.

Наступил уже холодный ноябрьский вечер. Редкие капли дождя со снегом опускались на землю, как члены команды по прыжкам с парашютом во время запоздалого рейда.

Я осмотрелся.

Рядом с отелем располагалась стоянка автомобилей, предназначенная, в соответствии со знаком, только для постояльцев.

На стоянке почти не было машин. Два больших белых трейлера с надписью «СВ CATERING» на борту и маленьким фирменным знаком, напоминавшим нефтяную платформу в интерпретации Сальвадора Дали. Высокие бетонные подъездные мостки вели к большой двери склада, также принадлежавшего отелю.

Рядом с грузовиками стоял еще один автомобиль — темно-синий «форд-скорпио». Я записал его номер и осторожно приблизился к машине. Посмотрел на крыло и передний бампер. Никаких следов.

Из приоткрытого запотевшего окна подсобки раздавались громкие голоса, шум посудомоечной машины и звон тарелок, складываемых в стопки.

Черный вход.

Я оглянулся. Никого.

Я пересек стоянку, открыл дверь и очутился в отеле.

Пожарная лестница вела наверх. От ресторана меня отделяла крутящаяся дверь. Над головой протянулись трубы вентиляционной системы. Справа, судя по звукам, располагалась кухня.

Я решился заглянуть туда.

Пять человек разных национальностей, но не норвежцы, были заняты мытьем посуды. В помещении клубился пар, и с лиц ручьями тек пот. Я с трудом понимал, что они говорят. Похоже, они создали свой собственный язык, состоящий из ключевых слов, понятных только им. Тайный язык птиц, случайно столкнувшихся друг с другом. Широкие гласные звуки вьетнамского смешивались с горловыми согласными арабского, поющая интонация тамильского переплеталась с отрывистыми фразами чилийцев.

Я вошел в кухню и закрыл за собой дверь. Это было все равно что очутиться в бане. Да и сами обитатели этого помещения были удивлены не меньше, чем если бы они были голыми, а я явился в парилку во фраке.

Я глотнул воздуха и спросил:

— Кто-нибудь из вас знает Александра Латора?

Они непонимающе смотрели на меня.

Я повторил вопрос, на этот раз по-английски.

Тамилец медленно кивнул своей кукольной головкой.

— Да. Латор. Алекс. Он уволен.

Я кивнул.

— Ты не знаешь почему?

Все пятеро на секунду замерли, после чего опять пришли в движение, повторяя в качестве рефрена: не знаю почему… не знаю почему…