Партия

Но девушки отвернулись, не поддавшись на неё, к тому же зашумел мобильник.

– Ну ты где? – сердито спросила Кристина.

– Я тут у кафе, тут кафе какое-то, около метро, – косноязычно объяснил я.

– А я у выхода из метро, давай подходи, мы опаздываем.

Крис стояла, сомкнув ноги в обтягивающих бриджах, так, что образовывалось три дырки: верхняя – крохотная, треугольная, от влагалища до бёдер, ромб – от коленей до икр и нижняя – овальная, между икрами и лодыжками. К замечательно стройным ногам можно прибавить такой же торс. Что касается портрета, то его нельзя назвать безупречным, если разбирать составные части по отдельности; в этом случае оказывается, что они заурядны, даже неправильны, но, собранные вместе, делают из Кристины ту особу, на которую хочется смотреть сколько получится.

– При-иве-ет! – Крис распростёрла руки, и мы обнялись.

По дороге болтали о всякой всячине, я, между прочим, врал о том, что жил с бабой за сорок на Патриарших в её шикарной хате. Что у неё были большие сиськи, и она помогала мне с моими музыкальными проектами. Кристина заинтересовалась, но вяло, не так, как хотелось. Она сказала, что мы идём на перформанс и что я должен чем-то ей подсобить. Я спросил: «Что это?» Крис ответила: «Современное искусство». Но, естественно, меня занимала не эта чушь, на которую мы топали, а идущая рядом.

– Так как ты поживала всё это время?

– Какое время? – лукавила она.

– Что мы не общались.

– Столько всего было, что и не расскажешь. Ой, смотри, киса!

На лавке у остановки развалилась мохнатая кошка, нагло щурясь на прохожих.

«Винзавод», конец нашего маршрута, встречал посетителей вывеской над воротами «Здесь живёт современное искусство». Пройдя в ворота, мы очутились на обширной асфальтированной площади, которая была образована старыми кирпичными строениями. Они были как двух-, так и одноэтажными, но в основном здесь находились длинные, похожие на амбары здания с безжизненными трубами на треугольных крышах. В этом смысле они смахивали на людей, бросивших курить.

– Вот это и есть «Винзавод». В кирпичных зданиях галереи и выставочные залы. Здесь раньше был реальный винный завод, поэтому помещения носят названия старых цехов, вот, например, цех красного, – Крис указывала рукой, – там белого, там бродильный. Но нам нужен акцизный склад. Только обещай, что будешь мне помогать до конца, пока не закончится перформанс.

– Замётано, хотя я и не втыкаю, что от меня нужно.

– Поймёшь в процессе действия. Главное смекни, ты будешь участвовать в мегакрутом контемпорари-арт.

Я ничего не понял. Честно говоря, уже захотелось свалить из места, где я чужой; взять Крис за шкирку и привести на Сухаревку. Несколько раз, пока мы шли, я пытался приобнять её, но она отстранялась. А мне с каждой минутой всё больше и больше хотелось ту, которая своим незримым присутствием так мучила душу и с чьим фантомом я продолжал вести диалог всё это время, даже в период коротких шашней с другими.

Мы зашли в одно из старинных строений, достаточно просторное. Внутри был отремонтированный и отделанный современными материалами зал, здесь проходила выставка. Табуретки, нарочито неаккуратно обляпанные цементом, пластиковые синие и красные фигуры непонятных существ, сидящих в позе лотоса, фотографии разделанных туш кроликов, собак и коров.

– Это очень крутой художник – Митя Густман, жаль, времени нет, можно было бы посмотреть, – по ходу объяснила мне Крис.

Пройдя выставку очень крутого художника, мы спустились в подвальное помещение с арочными перекрытиями, колоннами и невысоким потолком. Оно оказалось достаточно мрачным. Повсюду суетились люди, шло приготовление к чему-то.

Кристина попросила меня подождать её и нырнула в какую-то дверь в стене. Невольно оставшись один в незнакомой обстановке, я начал осматриваться. Первое, что мне приметилось, – это баннер, растянутый на кирпичной стене с надписью: «РУССКИЙ ГУМОС», ниже была подпись: АРТ-ПРОЕКТ группы «Brothers & Sons». Ещё ниже была рисованная картинка с воткнутыми в землю лопатами. Как будто здесь собирались вести странные земляные работы.

Прямо передо мной встала женщина, или скорее девушка, очень молодая, с рыжими волосами и неправдоподобно зелёными глазами.

«Интересно бы узнать, там у неё тоже рыжие волосы?»

Никогда я не стеснялся сальных мыслей и в определённой ситуации мог бы и озвучить их.

– Эти мешки поставьте к стене, а то кто-нибудь ещё наступит и упадёт, будет очень смешно, – распоряжалась зеленоглазая. – А это откуда? С Рижского? Очень хорошо, предпоследний мешок. Так, у меня всё!

Рабочие стали расходиться, помещение несколько освободилось. Через долгие минуты наконец появилась Крис под руку с длинным худым чуваком в модных гигантских очках. Они о чём-то оживлённо беседовали. Мне стала сильно поднадое-дать вся эта ситуация, и я решил подойти к ней прояснить положение.

– Кристин, ну что дальше?

Она обернулась.

– Майк, это Володя, он вызвался нам помочь.

– У-у, супер, супер, – поприветствовал меня долговязый, не подавая руки, – надо всех собирать, где Белла?