Партия, дай порулить

– Нужна фишка для нашего лидера. Он должен отличаться от прочих глав партий, – Тамара Максимовна встала рядом с Похлебкиным. – Этот костюм не отвечает миссии нашей партии. Все должно быть ближе к народу. Одежда, машина, образ жизни… Все просто, открыто.

– Так что, в джемпер что ли его одеть?! – возмутился Вениамин.

– Черный джемпер – это ноу-хау Чалого. Нет, тут необходимо что-то другое, – она обошла Олега Витальевича, задумчиво теребя подбородок.

– А если он будет в рубашке с закатанными рукавами? – выкрикнул Марк Борисович Капельман. Этот невысокий черноволосый красавец, юркий и находчивый, выполнял для партии самые деликатные поручения.

Все одобрительно зааплодировали.

– Да! Именно так! – Олег Витальевич снял пиджак, подвернул рукава и стал еще краше. – И слоган тогда может быть такой: «Закатай рукава»!

– Ага, лучше губу, – выкрикнула совсем еще молоденькая девчонка. Кире казалось, что ее зовут Глафира. – Давайте так: «Закатай губу».

Народ грохнул со смеха. Похлебкин не обиделся:

– Ладно, убедила. Давайте тогда что-нибудь решительное, боевое. Пусть будет «Пора кончать»!

После этих слов повеселел и президиум. Даже Востриков зашелся повизгивающим смехом.

– Ну Одноразовый дает, – заливисто хохотала Аллочка.

– Почему Одноразовый? – удивилась Кира.

– Ой, ну ты прямо девочка-припевочка. Ты пробовала целоваться с мужиком, который три дня не брился?

Кира покраснела и отрицательно покачала головой. Конечно, нет, кто с ней вообще целоваться-то будет? Она, в отличие от Эллы Эльдаровны, себя оценивала адекватно.

Аллочка с недоумением оглядела ее с головы до ног.

– И правильно. Наколет щетиной все лицо, второй раз уже ничего с ним не захочешь. Поэтому он и Одноразовый. Я всех небритых мужчин так называю.

Народ вовсю веселился и подсказывал лозунги один лучше другого. «Кончил дело, гуляй смело», «Конец – делу венец» – неслось со всех сторон.

Олег Витальевич удивленно хмыкнул и сел на место.

Бородина отсмеялась, вытерла выступившие слезы и продолжила:

– Значит так. Первое – прическа.

Она подошла к Похлебкину и слегка взъерошила ему волосы.

– Второе – щетина. Третье – рубашка. Четвертое – взгляд. Это самое сложное. У нашего президента взгляд бесстрастный и нацелен на сегодня. А мы возьмем взгляд в будущее.

– Что это значит, Тамара Максимовна? – заинтересовался Востриков.

– Ну вот, как у Владимира Ильича Ленина. Недаром его Герберт Уэллс кремлевским мечтателем назвал. Ленин говорил про светлое будущее, смотрел вперед и не только верил в него, но и видел. Будущее, в смысле. И взгляд такой пламенный, что об него спички впору зажигать. Люди и зажигались. И шли за ним. В прекрасное далеко.

– Жаль только – жить в эту пору прекрасную уж не придется – ни мне, ни тебе, – пробормотала Кира.

– Что, простите? – с досадой повернулась к ней Бородина.

– Стихотворение Некрасова «Железная дорога». Это я про «прекрасное далеко», – тушуясь, ответила Кира.

– Кира Анатольевна, если вы у нас такая эрудированная, ждем ваших предложений, – Востриков налил из графина воды и в два глотка ее выпил.

– Я прошу прощения, – Кира готова была откусить себе язык.

Сегодня на нее явно что-то нашло. Из-за необдуманных реплик она привлекла к себе нежелательное внимание большого числа людей.

– Я могу продолжать? – Бородина недовольно повела плечом. И не дожидаясь ответа, стала рассказывать дальше. – Итак, взгляд. Давай, Олег, посмотри вдаль.

Похлебкин прикрыл глаза, потом открыл их и уставился куда-то поверх голов. Вид у него стал бравый и придурковатый.

– Ой, нет, не так, – поморщилась Бородина. – Ладно, отложим репетицию на потом.

Антон Семенович несколько раз отрывисто хлопнул в ладоши:

– Заканчиваем, заканчиваем! Слоган сделаем такой: «Хватит»! Или «Хватит воровать»! Или «Надоело»! Что-нибудь вроде этого. Завтра заявим о ребрендинге партии. И это не ревизионизм, заметьте, а обновление. Это хорошо, это пройдет. Сразу интерес к себе подогреем. Завтра и при широкой информационной поддержке. Так что господину Похлебкину предстоит сегодня бессонная ночь. Давайте его поблагодарим и отпустим.

Все одобрительно загудели, задвигали стульями.

– Минуточку, минуточку! – перекрикивая шум, выкрикнул Востриков. – Важная информация. Сядьте на места.

Народ нехотя вернулся к своим стульям.

– Вы знаете, что на политическом небосклоне мы совсем молодая звезда, – Востриков задумался. Фраза звучала образно, запоминающее, нужно будет обязательно где-нибудь ее использовать.

– Тем не менее, «Глас народа» уже успел открыть в крупнейших городах страны общественные приемные. Они, кстати, себя очень неплохо зарекомендовали. Но саму их работу нужно немного изменить. Обновляться, так обновляться! Во-первых, за каждой приемной закрепим определенный состав наших членов. Вот список людей, которые будут работать в каждом конкретном центре, – и он потряс в воздухе бумагой. – А во-вторых, долой безликость! Каждая такая приемная будет иметь свое название. Это будет наше ноу-хау!

И Антон Семенович небрежно засунул в брюки выбившийся угол рубашки.

– Что это за зверь «общественная приемная»? – весело спросила Глафира. – Я не в курсе.