Партия эсеров. От мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции

Дело заключалось в том, что контрреволюции для осуществления своей реставраторской программы было необходимо заручиться поддержкой какой-либо части масс, а для этого — выдвинуть определенные лозунги и выработать тактические приемы. В годы интервенции и гражданской войны враги Советской власти выступали либо под белогвардейско-монархическим флагом «единой и неделимой России», либо под прикрытием буржуазных лозунгов типа «Вся власть Учредительному собранию!». Теперь положение изменилось. Открыто выступать против Советской власти стало невозможно, а выставлять вслед за Деникиным и Колчаком контрреволюционно-монархические лозунги бессмысленно. Утратил доверие масс, в том числе крестьянства, и лозунг Учредительного собрания. «Учредилка у них ругательное слово, — говорил В. И. Ленин. — Не только у развитых коммунистов, но и у крестьян. Они знают из практической жизни, что Учредительное собрание и белая гвардия означают одно и то же, что вслед за первым неминуемо приходит вторая»⁸³⁹.

Поскольку лозунги, под которыми шло «белое движение», безнадежно утратили популярность, их приверженцам не приходилось рассчитывать на поддержку сколько-нибудь значительных групп населения. Оставались лозунги «чистой демократии», идеологами которой в России были меньшевики и эсеры. Поэтому и лозунг «Вся власть Учредительному собранию!» быстро исчезает из призывов контрреволюционных партий и платформ антисоветских мятежей.

Штаб, возглавлявший западносибирский кулацкий мятеж, на первый план выдвигал не созыв Учредительного собрания, а лозунг «Да здравствует народная Советская власть! Долой коммунистов!». Призыв «Долой коммунистов, да здравствуют Советы!» приняли даже остатки белогвардейских банд в Алтайском крае, вначале требовавшие созыва Учредительного собрания. Однако это не мешало ни тем ни другим разгонять Советы, отменять советские законы, заявлять, что «в организации власти должно быть восстановлено все, что действовало при Временном правительстве Керенского»⁸⁴⁰.

Наиболее наглядно проявилась «новая ориентировка» эсеров во время кронштадтского мятежа, который наряду с «антоновщиной» был наиболее крупной из контрреволюционных авантюр, организованных главной партией «демократической контрреволюции». Используя недовольство крестьян и части рабочих политикой «военного коммунизма», а также то обстоятельство, что состав Кронштадтского гарнизона и Балтийского флота значительно обновился за счет пополнения крестьянами и даже деклассированными элементами, заговорщики из числа эсеров, анархистов, меньшевиков и белогвардейцев подняли в городе-крепости мятеж.

Мятежники требовали разрешения деятельности «левых социалистических партий», свободы торговли, перевыборов Советов, упразднения института комиссаров. Однако, когда в Кронштадт прибыл представитель Чернова, его предложение о созыве Учредительного собрания было отвергнуто. Руководители мятежа в статье «За что мы боремся» повторяли старые контрреволюционные сентенции о неизбежности «третьей революции» в России, о борьбе на два фронта и необходимости свержения «диктатуры большевистской партии». Они заявляли, что «рабочие и крестьяне неудержимо идут вперед, оставляя за собой и Учредилку с ее буржуазным строем»⁸⁴¹.

Общими для всех антисоветских и антисоциалистических сил стали лозунги «Свободные Советы», «Вся власть Советам, а не партиям», «Советы без коммунистов», требования децентрализации управления промышленностью, свободы торговли. Даже такие махровые националисты, как петлюровцы, после изгнания с Украины ратовали за «чистую демократию», «народовластие», «революционный социализм»⁸⁴². Эти лозунги поддерживали и кадеты, так как они были формой обмана трудящихся с целью свержения диктатуры пролетариата и реставрации капитализма. «…Буржуазная контрреволюция и белогвардейцы во всех странах мира сразу выявили свою готовность принять лозунги даже советского строя, лишь бы свергнуть диктатуру пролетариата в России…»⁸⁴³ — подчеркивалось в резолюции X съезда РКП(б).

Лидеры буржуазии понимали, что «теперь в России на политической арене борьбы есть место только для социалистической партии» и, поскольку «эсеры и меньшевики… желают взять на себя труд борьбы с большевиками», постольку им — эсерам и меньшевикам — «честь и место»⁸⁴⁴. Опыт истории показал, что все выступления мелкобуржуазных партий начинались под лозунгами равенства, свободы, Учредительного собрания и каждый раз оказывались «мостиком для перехода к белогвардейской власти»⁸⁴⁵.

Милюков и другие политические руководители буржуазной реакции видели, что мелкобуржуазная демократия не способна удержать власть и явится лишь ступенькой к полновластию буржуазии. Поэтому они охотно уступали первенство меньшевикам и эсерам, были готовы поддержать их, лишь бы свергнуть большевиков, «лишь бы передвижка власти от большевиков, все равно, немного вправо или немного влево, а остальное приложится»⁸⁴⁶.