Партия эсеров. От мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции

Российская буржуазия требовала создания «сильной власти», способной, как говорил лидер кадетов Милюков, провести «хирургическую операцию» и навсегда избавить страну от «большевистской опасности». Она стремилась получить одобрение своей политики и подготовить почву для установления военной диктатуры. В то же время буржуазные политики не решались созвать Учредительное собрание, опасаясь, что оно окажется «слишком левым». Выход был найден в подмене Учредительного собрания так называемым Государственным совещанием, одним из инициаторов созыва которого была партия эсеров.

Государственное совещание, названное В. И. Лениным «коронацией контрреволюции», открылось в Москве 12 августа 1917 г. Партия социалистов-революционеров была представлена на нем в делегациях Советов, городских дум и земств. Большевики, которых эсеро-меньшевистское руководство не допустило в состав делегации, расценивали совещание как ширму всероссийского контрреволюционного заговора, организуемого кадетами, опирающимися на вооруженную поддержку верхов армии и реакционной части казачества. Этот заговор был направлен прежде всего против Советов, «однако партии социалистов-революционеров и меньшевиков, которым тоже принадлежит большинство в ЦИК Советов, не воспротивились созыву Московского совещания, не попытались бороться, ибо сами стояли за соглашение, за совместную работу с буржуазно-помещичьей коалицией, сами шли все время на уступки ей, отказывались от передачи всей власти рабочим, солдатам и крестьянам, предложили поделиться властью с контрреволюцией»³¹⁸.

На роль военного диктатора был выдвинут генерал Корнилов. Однако в то время, как буржуазия шумными овациями встречала будущего диктатора, 400 тыс. московских рабочих по призыву большевиков провели забастовку протеста против контрреволюционного сборища. Это не остановило заговорщиков. Получив поддержку на совещании, Корнилов 21 августа потребовал введения в Петрограде военного положения, передачи ему всей гражданской и военной власти и двинул войска на революционную столицу. Но сыграть роль Кавеньяка Корнилову не удалось. Под руководством большевистской партии не менее 60 тыс. красногвардейцев, солдат, матросов встали на защиту Петрограда. Корниловский мятеж был подавлен без единого выстрела.

В борьбе с корниловщиной трудящиеся приобрели новый революционный опыт. Под давлением революционных масс лидеры эсеров вынуждены были отмежеваться от корниловцев, а в Советах выступили в поддержку борьбы с мятежом. «Союз большевиков с эсерами и меньшевиками против кадетов, против буржуазии… испытан только по одному фронту, только в течение пяти дней, 26—31 августа, во время корниловщины, — писал В. И. Ленин, — и такой союз дал за это время полнейшую, с невиданной еще ни в одной революции легкостью достигнутую победу над контрреволюцией…»³¹⁹. В партии социалистов-революционеров усилилась борьба между правым крылом, безоговорочно поддерживавшим попытки Керенского создать новое коалиционное правительство с участием кадетов, и левым — выступавшим против блока с буржуазией, за «однородно»-демократическое правительство.

Обострились отношения эсеро-меньшевистского ЦИК с Временным правительством. 31 августа ЦИК высказался против закрытия газет «Рабочий» и «Новая жизнь» и послал отряд матросов, под охраной которого они продолжали выходить. Затем ЦИК выступил против приказа Керенского об упразднении «самочинных комитетов», под которыми подразумевались органы, созданные для борьбы с корниловщиной. Большевик М. С. Ольминский писал в связи с этими событиями, что о сдвиге влево «свидетельствует и конфликт обеих мелкобуржуазных партий (в лице Центрального Исполнительного Комитета) с Временным правительством. Центральный Исполнительный Комитет потребовал от Керенского не включать кадетов в министерство. Керенский согласился на это лишь после того, как дело между ним и ЦИК чуть не дошло до вооруженного столкновения…»³²⁰.

Силы революции превосходили силы контрреволюции, и в этот момент очень ненадолго, буквально на несколько дней, вновь создалась возможность мирного перехода власти к Советам. «…Исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, — писал В. И. Ленин, — исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной»³²¹. Большевики были готовы вернуться «к доиюльскому требованию: вся власть Советам, ответственное перед Советами правительство из эсеров и меньшевиков»³²² — и предложили эсеро-меньшевистскому большинству Советов взять власть. Однако тяготение к буржуазии вновь взяло верх у мелкобуржуазных лидеров. Они отвергли предложенный большевиками компромисс, и возможность мирного перехода власти к Советам вновь была упущена по их вине.