Партия, которую создал Иисус

   И вот, желая ободрить своих учеников и укрепить их веру, Иисус обращается к ним с теми знаменательными словами, о которых шла речь в начале этой главы. И тема эта, похоже, настолько волнует Иисуса, что он будет возвращаться к ней снова и снова: «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником» (Лк. 14:26).

   Более того, он ещё и личным примером показывает ученикам, что интересы общего дела для него выше любых родственных привязанностей: «Когда же Он ещё говорил к народу, Матерь и братья его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто матерь Моя, и кто братья Мои? И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат и сестра и матерь» (Мф. 12:46-50, Мк. 3:31-35).

2.

   Как ни трудно в это поверить, но Иисуса Христа его родственники считали сумасшедшим! И не только считали, но и всё время порывались схватить его и изолировать от общества: «И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя» (Мк. 3:21).

   В те времена выражение «вышел из себя» означало «сошёл с ума». Так называли Иисуса все несогласные с его учением (Ин. 7:20; 10:20). И что самое печальное, родственники Иисуса разделяли это мнение. С их точки зрения, он и в самом деле был ненормальным. «Все люди как люди, — по всей видимости, сокрушались его домочадцы, —  работают, несут копейку в дом, заводят семью, а наш бедный Иешуа[2] не только сам бросил работу, но и собрал вокруг себя таких же бездельников, как и он сам, и теперь шатается с ними Бог весть где, несёт всякий вздор, позорит всех нас! Надо поскорей оторвать нашего Иешуа от дружков, вернуть домой, к работе, к верстаку... Ну, чтобы всё как у людей было!»

   И братья Иисуса всё время искали подходящего случая, чтобы выманить его, отвлечь от друзей и учеников и, навалившись внезапно вчетвером, связать и спрятать где-нибудь на время, а там, глядишь, и образумится! Они приходили туда, где Иисус собирался с учениками и народом, и просили его выйти к ним, но Иисус, понимая, к чему они клонят, не шёл, отказывался (Мф.12:47-49; Мк. 3:31-34).

   И мать Иисуса, похоже, была с братьями его заодно; она тоже хотела — из лучших побуждений, конечно, — оторвать своего любимого сына от бездельников-товарищей и вернуть поскорее к домашнему очагу. Понимал Иисус, что мать и братья любят его и по-своему добра желают, но знал он также, что подчинись он сейчас родственникам, сделай, как они хотят, и погибнет Великое Дело — смысл всей его жизни! Занятые повседневными, рутинными заботами, домочадцы, как правило, не могут верно оценить масштаб личности, живущей рядом с ними, и это тоже испытал на себе Иисус: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своём и в доме своём» (Мф.13:57).

   И вот, устав изо дня в день выяснять отношения с родственниками, устав постоянно объяснять им то, что они не могли, да и не хотели понять, Иисуси вынужден был в конце концов произнести эти страшные в своей правоте слова: «И враги человеку — домашние его...»

3.

   История всех общественных движений — религиозных, политических и др. — подтвердила тысячекратно: беззаветное служение какой-либо идее почти всегда наталкивается на сопротивление семьи и родственников, особенно, если это не сулит немедленных материальных выгод или же сопряжено с опасностями. Так было в древности, точно так же обстоят дела и сейчас:

   «Когда я перебираю мысленно тех, кто отошёл от партии в разное время, я прихожу к сокрушительному выводу: в 90 % случаев это «заслуга» семьи. Родителей или жены, или всего родственного клана. Уход по идейным причинам — исключение» {12}.