Партия, которую создал Иисус

   И вот теперь — внимание! — мы подходим к самому главному. Объявив, что деятельность Иисуса Назарянина угрожает жизни и спокойствию мирных людей, саддукеи и фарисеи могли получить право арестовать и судить его, как отъявленного преступника, даже во время великого праздника. Как мы помним, высшие иудейские иерархи во главе с Каиафой ещё за несколько месяцев до последней роковой Пасхи решили, что «если оставим Его (Иисуса. — А. Л.) так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом... ...лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11:48, 50).

   Обратите внимание на формулировку! Если действия Иисуса квалифицировать подобным образом, то расправа над ним становится, с точки зрения саддукеев и примкнувших к ним фарисеев, не нарушением Закона, а полезным и богоугодным делом, подпадающим под правило «пикуах-нефеш»! По утверждению первосвященника, Иисус представлял смертельную опасность для народа Израиля, и, как вредного смутьяна, его следовало обезвредить немедленно, не взирая ни на какие самые строгие предписания Моисеева Закона. Под такой призыв Каиафы члены Синедриона безо всяких возражений могли собраться для суда над Иисусом в святую Пасхальную ночь, могли допрашивать его и приговорить к смерти. Никаких препятствий религиозного характера для этого не существовало, если только в действие вступало правило «пикуах-нефеш».

   Как видим, «начальники иудейские» вполне могли оказаться причастными к расправе над Иисусом, даже если брать за основу не рассказ Иоанна, а синоптические Евангелия, утверждающие, что Страсти Господни произошли в самый первый день Пасхи.

  Какая из этих двух версий — Иоанна или синоптиков — ближе к истине? Со всей определённостью сказать нельзя, могло, оказывается, и так произойти, и эдак. Лично мне больше нравится рассказ Иоанна, но, повторю, и версия синоптиков в принципе не противоречит положениям иудаизма и тоже имеет право на существование. Так что, читатель вправе выбрать любую, какая ему больше нравится.

   Кстати, версию синоптических Евангелий можно подкрепить ещё вот каким рассуждением. Как мне кажется, — и, судя по всему, это именно так и есть, — современные критики евангельских текстов слишком преувеличивают трепетное отношение древних иудеев к установлениям своего Закона. В сохранившихся исторических документах можно найти свидетельства того, как самые строгие предписания иудаизма иногда нарушались под влиянием различных причин как уважительных, так и не очень. Иосиф Флавий рассказывает, что однажды на Пасху во время правления Архелая (4 до н. э. — 6 н. э.) произошли серьёзные беспорядки в Храме. Архелай послал против бунтовщиков отряд воинов с приказом изловить зачинщиков. Но народ прогнал воинов. Тогда Архелай послал против народа всё своё войско. Внезапно напав на бунтовщиков, солдаты убили около 3 тыс. человек. Празднование Пасхи было прекращено, и напуганный народ разошёлся по домам {166}.

  Если следовать логике современных библеистов, то это событие, противоречащее строгим иудейским установлениям, Иосиф Флавий просто-напросто выдумал сам.

6.

   Суд над Иисусом, скорее всего, был тайным. Никого из посторонних на него не приглашали. Ученики и друзья Христа также не вызывались — ни как обвиняемые, ни как свидетели. Откуда в таком случае евангелистам известны подробности той страшной ночи? (Между прочим, с точки зрения критиков-библеистов, это тоже одно из весомых доказательств несостоятельности евангельских рассказов. Очевидцев-то ведь не было!)

   Что ж, попробуем разобраться. Прежде всего выясним, имел ли возможность кто-нибудь из друзей Иисуса оказаться в ту ночь в доме Каиафы? Вспомним свидетельство Иоанна о том, что вслед за арестованным Христом во двор к первосвященнику вошёл «и другой ученик; ученик сей был знаком первосвященнику» (Ин. 18:15). Вполне вероятно, что этот таинственный ученик (церковное Предание отождествляет его с евангелистом Иоанном) имел доступ не только во двор, но и во внутренние покои дома, где происходил суд, ведь сказано же — «был знаком первосвященнику»! Присутствие Иоанна в доме можно предполагать по тому, что его определённо не было во дворе в тот момент, когда слуги первосвященника досаждали Петру каверзными вопросами. Несомненно, он заступился бы за товарища перед слугами, которых, судя по всему, совершенно не опасался. Это — во-первых.