Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

В 1990-х и 2000-х годах, когда экономика Китая переживала подъем, партия определила борьбу с коррупцией в качестве ключевой официальной задачи. Соответственно, CCDI переключила свое внимание на расследование должностных преступлений, а не политических проступков и идеологических отклонений. Коррупция может быть вечным злом, но Китай после Мао создал благодатную почву для корыстных чиновников и кумовьев. Прорыночные реформы и инвестиционный рост привели к огромному богатству и дали чиновникам широкие возможности манипулировать распределением земли, капитала и других ресурсов в обмен на взятки и услуги. Правительственная карьера обещала не только надежную работу, известную как пресловутая "железная рисовая чаша", но и льготы, которые превосходили скудные зарплаты чиновников. В докладе, опубликованном центральным банком Китая в 2008 году, приводятся оценки, согласно которым с середины 1990-х годов за границу или исчезли до восемнадцати тысяч коррумпированных чиновников и руководителей государственного бизнеса, которые скрылись с активами на сумму около 800 миллиардов юаней, что эквивалентно примерно 120 миллиардам долларов США и 2,7 процента валового внутреннего продукта Китая в том году.

Антикоррупционные репрессии, проводимые преемниками Дэнга, Цзян Цзэминем и Ху Цзиньтао, часто сходили на нет после первоначального пыла. Они длились достаточно долго, чтобы устранить конкурентов, не причиняя слишком большой боли политической и деловой элите, которая привыкла к тому, что для обхода бюрократии и получения государственной помощи необходимо подмазывать ладони. Несколько тигров будут убиты, а некоторые мухи прихлопнуты, но руководство в итоге воздержится от более широкой чистки. Одно из опасений заключалось в том, что китайская экономика может заглохнуть без того, что некоторые считают смазывающим эффектом коррупции, особенно в форме "денег доступа", или того, что политолог Юэнь Юэнь Анг из Мичиганского университета называет "стероидами капитализма", когда бизнес предлагает чиновникам вознаграждение «не только за скорость, но и за доступ к эксклюзивным, ценным привилегиям».

CCDI занималась в основном борьбой с коррупцией на среднем уровне и мало что могла сделать для того, чтобы остановить более широкие экономические силы, которые подпитывали жадность в правительственных кругах. Один научный анализ коррупционных дел, раскрытых с 1993 по 2010 год, показал, что коррупция, совершенная чиновниками более высокого ранга, с меньшей вероятностью будет обнаружена и расследована, чем коррупция, совершенная чиновниками младшего звена. В другом исследовании профессор Университета штата Джорджия Эндрю Ведеман представил данные, свидетельствующие о том, что в середине 2000-х годов коррупционеры сталкивались с гораздо меньшим риском быть пойманными, чем десятилетием ранее. Такое неравномерное правоприменение "позволило коррумпированным чиновникам низшего звена подняться по карьерной лестнице и войти в высший эшелон власти", - пишет Ведеман. «Таким образом, мухи превратились в крыс, крысы - в волков, а волки - в тигров».

Проблема во многом связана с тем, как партия держит своих исполнителей на коротком поводке. Прежде чем открыть дело или вынести наказание, региональные и местные дисциплинарные органы должны получить одобрение партийных комитетов на своем уровне иерархии. Сам ККДИ должен получить согласие партийного руководства. Это означает, что чем более высокопоставленным является чиновник, тем труднее его расследовать. Процесс сильно политизирован и построен таким образом, чтобы помешать партийным ищейкам вынюхивать скелеты в самых темных шкафах. Однако, как только они выходят на свободу, их уже мало что останавливает от того, чтобы разорвать свою жертву на части. Расследование против известной цели почти наверняка было партийной междоусобицей, проводимой под прикрытием борьбы с коррупцией - удобный фиговый листок, отличающийся от того, как чиновники времен Мао чистили конкурентов, обвиняя их в политических махинациях.

Когда в 1995 году Цзян Цзэминь снял пекинского партийного босса Чэнь Ситуна по обвинению в коррупции, инсайдеры охарактеризовали это дело как момент, когда Цзян утвердился в роли партийного лидера, выйдя из тени партийных грандов, которые шестью годами ранее назначили его генеральным секретарем. В 2006 году Ху Цзиньтао одержал собственную победу над кликой Цзяна, "шанхайской бандой", когда партия уволила главу Шанхая Чэнь Ляньюя за взяточничество. Оба случая привлекли внимание общественности и нервировали чиновников, которые боялись быть замешанными, но ни Цзян, ни Ху не прибегли к систематическим репрессиям.