Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

Чтобы остановить кровотечение, чиновники начали самое жесткое государственное вмешательство в китайские фондовые рынки с момента их появления четверть века назад. Теневой коллектив инвесторов, связанных с государством, известный как "национальная команда", потратил сотни миллиардов юаней на покупку акций, чтобы поддержать цены. Крупным инвесторам было приказано держать свои пакеты акций, чтобы предотвратить дальнейшие распродажи. Регулирующие органы приостановили продажу новых акций, ограничили маржинальные сделки, пресекли действия инвесторов, которые ставили на падение акций, заморозили подозрительные торговые счета и начали расследование предполагаемых финансовых нарушений. Власти ввели механизм "автоматического выключателя", который приостанавливал торги при слишком резком падении акций, но отменял его через несколько дней после того, как это усугубляло потери. Центральный банк ввел "антициклические" меры контроля, чтобы поддержать юань и сдержать отток капитала. Высокопоставленные финансовые регуляторы были смещены, а некоторые высокопоставленные управляющие фондами были задержаны и наказаны за манипулирование рынком. Для Си последствия были очевидны: рынки потерпели крах, и государство должно было спасти положение.

Менее чем за два года до этого элитный Центральный комитет партии поклялся предоставить рыночным силам "решающую роль" в распределении ресурсов во второй по величине экономике мира. Хотя решение от ноября 2013 года было далеко от манифеста свободного рынка, учитывая его подтверждение "доминирующей роли" государственного сектора, оно обязывало партию продолжать реформы, которые Китай начал с конца 1970-х годов при Дэн Сяопине - избирательное применение капиталистических принципов, которые превратили стерильную командную экономику в мировой производственный центр и вывели сотни миллионов людей из бедности. Несмотря на то, что Си стал политически жестким, некоторые партийные инсайдеры все еще надеялись, что он оправдает свой послужной список как дружественный бизнесу провинциальный лидер и будет чтить наследие своего отца как прорыночного реформатора.

В самом начале своего руководства Си, казалось, был настроен на экономическую либерализацию. Он обещал реорганизовать раздутые государственные компании и стимулировать частную промышленность. Его администрация говорила о развитии фондовых рынков, ослабила контроль над юанем и даже флиртовала с предложениями позволить профессиональным менеджерам вести повседневные операции в государственных предприятиях - по образцу сингапурской государственной инвестиционной компании Temasek Holdings. Николас Ларди, авторитетный китайский аналитик из Института международной экономики Петерсона, описал эту тенденцию в книге 2014 года под названием "Рынки над Мао", в которой документально показано, как частные фирмы вытеснили отступающий государственный сектор в качестве доминирующей движущей силы экономики Китая.

Обвал 2015 года изменил эту траекторию, превратив извечный скептицизм партии по отношению к рыночным силам в полноценное недоверие. По мнению Си, капиталистические принципы, которые стимулировали бешеный рост, стали слишком опасными, сеяли больше беспорядка, чем процветания, и перегружали государственных контролеров. Причуды циклов "бум - спад" и избыток частного капитала вступали в противоречие с инстинктами Си по контролю, ставили под угрозу социальную стабильность и - если их не контролировать - могли угрожать власти партии.

Чэнь Юнь, почитаемый революционер, считавшийся вторым по силе лидером Китая в эпоху Дэнга, однажды сравнил экономику с "птицей в клетке". Если бы клетка государственного контроля была слишком мала, птица задохнулась бы. Но без клетки птица улетит. По мнению Си, десятилетия рыночных реформ настолько расширили клетку, что птица вылетела на свободу. Если он не сократит клетку и не восстановит господство партии над главенствующими позициями в экономике, его китайская мечта о создании новой сверхдержавы может сойти на нет.