Партия расстрелянных

За период между XVII и XVIII съездами состав ЦК уменьшился на 108 человек или на 78 процентов. За это время естественной смертью умерло пятеро (Куйбышев, Менжинский, Крупская, Товстуха и Штейнгарт), насильственной смертью — двое (Киров и Орджоникидзе). О члене ЦК И. В. Косиоре было объявлено, что он умер в подмосковном санатории 3 июля 1937 года. Однако сам факт его скоропостижной смерти спустя несколько дней после июньского пленума ЦК, открывшего новую волну репрессий, а также то, что он не был похоронен на Красной площади (где обычно хоронили даже кандидатов в члены ЦК), говорит о том, что он скорее всего покончил жизнь самоубийством. Трое (Томский, Гамарник и Любченко) застрелились в преддверии ареста, причём в официальных сообщениях их поступки объяснялись тем, что они «запутались в преступных связях».

К началу работы XVIII съезда в ЦК остался всего 31 человек. Из них семеро не были переизбраны в ЦК на XVIII съезде. Из этого числа пятеро (Петровский, Кржижановский, Бройдо, Чувырин, Шварц) были устранены с руководящей работы или выведены на пенсию, двое (Юркин и Завенягин) были возвращены в состав ЦК на XIX и XX съездах.

Лишь 24 человека, избранных в ЦК на XVII съезде, вошли в его состав на следующем съезде. Из них впоследствии умерло насильственной смертью четверо. М. М. Каганович, обвинённый в шпионаже, покончил жизнь самоубийством 1 июля 1941 года. Лозовский был расстрелян в 1952 году по приговору суда над Еврейским антифашистским комитетом. Берия и Багиров после смерти Сталина были приговорены к высшей мере наказания.

Из остальных двадцати человек до смерти Сталина умерло восемь — Николаева (единственная из бывших участников оппозиций, оставленная в составе ЦК), Калинин, Жданов, Литвинов, Мехлис, Бадаев, Вейнберг и Макаров. После смерти Сталина умерли Мануильский (1959 год), Поскребышев (1965), Ворошилов (1969), Шверник (1970), Хрущёв (1971), Андреев (1971), Будённый (1973), Булганин (1975), Микоян (1978), Молотов (1986), Каганович (1991 год).

Из состава ЦК XVII съезда было избрано в ЦК на XIX съезде 15 человек, на XX съезде — 11 человек, на XXII съезде — четверо (Будённый, Микоян, Хрущёв, Шверник), на XXIII съезде — четверо (Будённый, Ворошилов, Микоян, Шверник), на XXIV съезде — двое (Будённый и Микоян).

Большинство репрессированных членов и кандидатов в члены ЦК (89 человек) были реабилитированы в юридическом и партийном отношении в 1954—1961 годах. Реабилитация тех лет не коснулась в основном жертв московских процессов (Пятаков, Сокольников, Бухарин, Рыков, Розенгольц, Чернов). Их юридическая и партийная реабилитация произошла лишь в 1988 году.

2 человека из состава ЦК были приговорены к расстрелу на процессе по делу «антисоветского троцкистского центра» (1937 г.), 8 — на суде над «право-троцкистским блоком» (1938 г.), 3 — на закрытом суде над военачальниками. О расстреле двух (Енукидзе и Шеболдаева) было объявлено в официальном сообщении о закрытом суде, якобы состоявшемся в декабре 1937 года. В действительности Енукидзе и Шеболдаев были расстреляны без суда 30 октября этого года.

Об аресте и последующей судьбе остальных членов и кандидатов в члены ЦК официально не сообщалось. Поэтому на Западе долгие годы они считались не расстрелянными, а «исчезнувшими». Общественное мнение не могло представить всей тяжести репрессий, обрушенных Сталиным на правящую верхушку.

Более половины репрессированных членов и кандидатов в члены ЦК были подвергнуты групповым расстрелам. Двенадцать из них были расстреляны 30 октября 1937 года, семь — 27 ноября 1937 года, пять — 10 февраля 1938 года, девять — 28 июля 1938 года и семь — 25 и 26 февраля 1939 года [441].

Безжалостной чистке были подвергнуты и другие высшие партийные органы. В 1937—1938 годах было арестовано и осуждено 18 из 22 членов Центральной ревизионной комиссии и около половины (29 из 61) членов Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) [442].

При всём этом остаётся вопрос: почему члены и кандидаты ЦК, обладавшие хотя бы формальной возможностью воспрепятствовать репрессиям, не сумели помешать расправе даже над ними самими?

В общей форме ответ на этот вопрос был дан на июньском пленуме ЦК 1957 года, где говорилось: «Если бы пленум (ЦК) принимал активное участие в руководстве партией, разве расстрелял бы он сам себя?» [443]