Партия расстрелянных

Разъясняя свою позицию по вопросу о государстве, Троцкий заявил, что социалистическое государство — это переходная форма, необходимая для построения бесклассового и безгосударственного общества. Это государство будет существовать до тех пор, пока у людей не возникнет возможность свободно удовлетворять свои потребности, как при «шведском столе». «Нет необходимости в диктатуре, когда у вас есть „шведский стол“. Наоборот, каждый может взять со стола, что ему нужно, леди в первую очередь. Но когда стол очень беден, люди уже забывают, где леди, а где мужчины. Каждый хватает, что может. Тогда нужна диктатура. Причина существования жандармов — нищета народа» [840].

Подчёркивая ограниченность представлений, согласно которым наличие демократической конституции выступает гарантией против возникновения тоталитарных режимов, Троцкий обращал внимание на то, что «Гитлер не тронул Веймарскую конституцию, демократическую конституцию. Это было неожиданным для всех. Все думали, что Гитлер изменит конституцию, но конституция сохранилась. Но он сломал хребет конституции. Вот всё, что он сделал, и даже тайное голосование дало ему большинство» [841].

21 сентября 1937 года все члены комиссии Дьюи подписали вердикт, полный текст которого, занявший 422 страницы убористого текста, был издан в Нью-Йорке под заглавием «Не виновны». Эта книга, писал Троцкий, «навсегда останется памятником идейной честности, юридической и политической проницательности и неутомимого трудолюбия… Всё сомнительное отсеяно, установлены лишь незыблемые факты, из которых сделаны незыблемые выводы» [842].

На основе тщательного сопоставления официальных отчётов московских процессов с многочисленными документами и свидетельскими показаниями комиссия сочла полностью доказанным, что основные фактические аспекты обвинений и признаний подсудимых являются чистейшим вымыслом: Троцкий никогда не давал террористических инструкций никому из подсудимых и не встречался ни с кем из них в 30-е годы; он не поручал кому-либо организовывать саботаж, вредительство и диверсии и вступать в изменнические соглашения с иностранными державами. Комиссия указала также, что прокурор чудовищно фальсифицировал роль Троцкого до, во время и после революции.

В вердикте констатировалось, что признания подсудимых — независимо от того, каким способом они были получены,— содержат столько невероятных вещей, что это убеждает всякое непредвзятое лицо в их несоответствии действительности. В заключительных параграфах вердикта говорилось: на основе проведённого расследования комиссия пришла к выводу, что «московские процессы являются подлогами… Троцкий и Седов не виновны» [843].

Краткий текст вердикта был оглашен Дьюи 12 декабря на митинге в Нью-Йорке, собравшем 2500 человек. На следующий день после этого Троцкий выступил перед журналистами с заявлением, в котором подчёркивал: «Все члены комиссии насчитывают десятки лет активной политической, партийной или литературной работы. Все они носят безупречные имена. Если бы среди них был хоть один, которого можно купить, он был бы уже куплен давно. Мои враги располагают для таких целей миллионами, и они не скупятся на расходы. Что касается меня и моего сына, мы не располагали даже необходимыми средствами на покрытие технических расходов расследования. Скромная касса комиссии пополнялась сборами среди рабочих и индивидуальными приношениями».

Троцкий напоминал, что «Комиссия искала такого авторитетного сталиниста или сочувствующего сталинизму, который не ограничивался бы… клеветой и инсинуациями в изданиях без ответственности и достоинства, но имел бы мужество открыто предъявить московские обвинения под контролем критики». Указывая, что ни один сталинист не откликнулся на предложения принять участие в работе комиссии, Троцкий предупреждал, что и в будущем тщетно ждать какой-либо «членораздельной реплики со стороны фальсификаторов. Единственный ответ, который им остаётся и которым они так часто пользуются, это револьверный выстрел или удар кинжала. Таким аргументом можно уничтожить противника, но нельзя убить голос мировой совести».

Троцкий отмечал, что, по существу, в вердикте речь идёт не только о нём и его сыне и не только о чести и добром имени расстрелянных по приговорам московских судов. «Дело идёт о чём-то ещё несравненно большем, именно об основных принципах рабочего движения и освободительной борьбы человечества. В первую голову, дело идёт об искоренении той деморализации и заразы, которую всюду вносит аппарат Коминтерна в сочетании с аппаратом ГПУ» [844].