Партия свободных ребят

- Столько километров разве пробежишь...

- Хотя бы до первого села, а там попросишь других мальчишек, конечно из бедноты.

- Правильная идея! - воскликнул мальчишка в красном галстуке. - Надо доставить эстафету.

- А это что такое?

- Срочное донесение.

- Ага, ну давай, доставляй. И знаешь как: в моем галстуке. Его наши сразу признают и поверят. Таких, как у нас, больше ни у кого нет.

- Вот здорово! Давай пиши.

- Карандаш есть, бумаги нет...

- Вот на щепке!

Ребята, присев на корточки, быстро написали на щепке донесение и завернули его в Гараськнн галстук.

- А ты не подведешь? - спросил Гараська.

- Не веришь? - огорчился пионер. - Ну хочешь залог, на, возьми мой складной ножик. Четыре лезвия, шило, ножницы, штопор Гляди! - И, вынув из кармана, развернул на своей ладони чудесный ножик.

- Вот, если не доставлю эстафету, возьмешь себе.

Доставлю - отдашь Это в залог!

- Ну, будь готов! - сказал Гараська, забирая ножик.

- Всегда готов! - поднял руку пионер и исчез в толпе.

Гараська бросился к своему базарному месту и наткнулся на Никифора.

- Ты где это был? - грозно вопросил его хозяин, схватив по старой привычке за вихры.

- До ветру бегал, - пролепетал Гараська, засовывая поглубже в карман перочинный ножик.

Кулак рассмеялся и сунул ему горсть пряников. Он был доволен торговлей, слегка пьян и потому добр.

ЕЩЕ ОДНА ТАЙНА

Ночевали метелкинские базарники у знакомых сасовских торговок. После базара долго распивали чаи, закусывали. Женщины пили наливки и настойки, мужчины - самогон. Шумно судачили про базар, про торговлю, про городские новости и про политику.

У Гараськи заболела голова, знобило. Никифор велел залезть на печку и спать. Так он и сделал. Угрелся на теплой русской печке и заснул. Но среди ночи проснулся, словно кто-то толкнул его в бок. Это был ножик, неудобно повернувшийся в кармане. Он больно вонзился в тело.

Уложив его поаккуратней, Гараська хотел было снова на боковую, но его внимание привлекли свет в горнице и приглушенные голоса.

Он слегка приподнялся на локтях и заглянул. И что же он увидел?! За самоваром сидели его хозяин Никифор Салин, Силан Алдохин и неизвестный человек в городском пиджаке. Неизвестный был гладко брит, стрижен ежиком, скуласт, кожа на его щеках свешивалась складками.

И вот что услышал Гараська.

- Так... Значит, и склеп разграблен, где наши предки были похоронены. И имение растащено. И цела только могила любимого друга детства моего егеря Родиона, - сказал бритый.

- Могилка цела. И плита медная с надписью вашей в стихах цела... А вот то, что в синем клубочке матушка ваша берегла... - проговорил Салин, испытующе глядя на бывшего барина.

- Знаю, в газетах читал, голодное мужичье съело наши фамильные драгоценности!

- Да, так-то вот, барин, пошли в Помгол.

- Значит, судьба им такая, - донесся до Гараськи отрывок разговора.

И он, забыв про сон, подтянулся к краю печки.

Этот незнакомец не иначе, как бывший барин Крутолобов.

- Значит, не прокутили товарищи комиссары ваши бриллиантики, а мужикам хлеб закупили? - усмехнулся Силан Алдохин. Он ведь сам немало награбил из крутолобовского имения и не очень жалел помещичье добро.

- Закупили хлеб в Америке... И я сам этому помогал, черт меня дери!

- Это как же так, барин? - с притворным сокрушением воскликнул Никифор Салин.

- А вот так. Я теперь работник советского торгпредства... Я ведь знаю несколько иностранных языков не хуже русского... Ну и оказался теперь нужен как специалист.

- Спец, как теперь говорят.

- Да, советский спец, Аполлинарий Андреевич, товарищ Крутолобое, прошу любить и жаловать! - барин насмешливо раскланялся.

Кулаки расхохотались. Одежда на барине висела, как на вешалке. Силантий проговорил:

- Как же вы похудели, Аполлинарий Андреевич! Я помню, были вы поперек себя шире. Бывало, как вам в коляску садиться, так ее с другой стороны трое работников осаживали... Чтобы не перевернулась, когда вы на подножку своей барской ногой ступите...

- Да, а я помню, - сказал Никифор, - вы все, бывало, по заграницам ездили от толщины лечиться, водичку там какую-то пили... Смотри-ка, видать, вас революция от толщины враз вылечила. И бесплатно!

Кулаки снова расхохотались.

- Не бесплатно, - буркнул барин, - ценой последнего имения и прочего...

- Ну, зато вы теперь на государственной службе.

- По заграницам не на свои деньги ездите, а на советские!

- Не вы ли тракторы там закупаете и прочие машины?

- Я! Я! Я! - повторял с досадой барин, ударяя себя кулаком по лбу.

- А для нас вы там не закупите по одному хотя бы?

- Да, видите ли, - сказал Крутолобов, - есть такая возможность. Некоторые работники Наркомзема отстояли существование так называемых культурных хозяйств. Вы это знаете?

- Знаем, читали.

- Так вот, главное - попасть в число культурных хозяев. Получить такие справки от местных властей. Ну и тогда я смогу вам посодействовать в приобретении для ваших хозяйств некоторых импортных машин.

- Это вы всурьез, барин? - сразу перестали смеяться кулаки.

- Крутолобовы слов на ветер не бросают.

- Так, так... И что же с нас за это?

- А ничего... Ничего, кроме небольшого содействия.

- Какого же?