Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании

Характерной особенностью отечественной историографии последнего времени стало постепенное возрождение интереса к религиозной проблематике. Эта тенденция достаточно отчетливо проявилась уже с начала 2000-х гг., оформившись к настоящему времени в отдельное историографическое направление. В монографических исследованиях Т. Л. Лабутиной и М. А. Липкина исследованы общие проблемы национальной и религиозной идентичности.6 М. С. Стецкевич исследовал роль антикатолицизма в формировании британского национального самосознания.7 Что же касается отдельных исследовательских сюжетов, то особого внимания заслуживают очень качественные и основанные на широком круге источников монографические исследования Т. С. Соловьевой, посвященные религиозной политике «либеральных тори» и эмансипации католиков в Англии 1829 г.8 Роль герцога Веллингтона в разрешении политического кризиса, связанного с эмансипацией католиков, исследуется в интересной статье Ю. И. Кузнецовой.9 А. Н. Сединкин изучил позиции англиканского духовенства по отношению к эмансипации католиков в Англии.10 Историографические аспекты этой проблемы достаточно обстоятельно разобраны А. В. Мирошниковым.11 Предоставление политических прав диссентерам в 1828 г. стало предметом специального исследования в работах А. В. Царегородцева и А. В. Сидоренкова.12 Т. В. Петрова исследовала проекты церковных реформ тори и вигов в период «конституционной революции» на материале политических трактатов и памфлетов.13

Традиционным сюжетом для отечественной историографии остается реформа политического представительства 1832 г. Особого внимания в этом отношении заслуживает дискуссионная статья М. И. Романовой, опубликованная в 2005 г. в журнале «Новая и новейшая история». В этой работе отчетливо прослеживается характерная тенденция последнего времени, заключающаяся в комплексном подходе к проблеме и попытке проследить влияние реформы 1832 г. не только на систему политического представительства, но и на конституционное устройство и партийно-политическую систему.14 В этом же ключе выдержаны работы М. С. Стецкевича и Г. И. Самойловой.15 Политические последствия реформы 1832 г. исследовал М. В. Жолудов.16 При этом следует отметить, что и сегодня в отечественной историографии парламентской реформы 1832 г. встречаются исследования, выполненные весьма традиционно, с использованием объяснительных моделей, характерных еще для 80-х гг. прошлого века.17

Характерно, что в последнее десятилетие в отечественной историографии наметилась тенденция к более внимательному отношению к событиям 1830-1831 гг., предшествующих парламентской реформе, а также к деятельности первого пореформенного парламента в религиозной сфере. Это способствует более цельному восприятию не только политического процесса, но и религиозных аспектов «конституционной революции». Здесь особого внимания заслуживают работы В. Н. Борисенко, Н. П. Баутиной, М. В. Жолудова, В. В. Клочкова, Ю. И. Кузнецовой и А. В. Минаева.18 Также сохраняется тенденция, заложенная еще в 90-е гг. прошлого века, связанная с традиционным вниманием отечественных историков к историческому портрету.19 Кроме того, за последние пятнадцать лет было защищено несколько примечательных диссертационных исследований.20