Партийная разведка

самый талантливый и умный, солидно образованный и с хорошими связями перспективный русский человек уже не мог ей помочь. Но знаю точно, что Брежнев был недоволен тем, что КГБ Андропова-Файнштейна практически воюет не против агентов противника, не против мафии, а против своих, против опоры Державы — русской интеллигенции. Да к тому же ещё именно ГБ целенаправленно распускает слухи про его «брежневскую» якобы нечистоплотность. Раззвонили про супердорогие машины, которые Брежневу за границей дарили и которые он тут же нашим автозаводам разобрать передавал: чтобы лицензии не покупать, а «ноу хау» иметь — мы экономили так валюту. Но сплетничали: ах, какие у Второго Ильича дорогие машины! Сделали жупел из дочери Гали. Она, конечно, не подарок. Пьёт, гуляет, подарки принимает. Старея, чтобы прикрыть морщинки, искрящимися бриллиантами обвешалась. Но всё это раздувалось до предела. Андропов явно копал под Брежнева, пытался, где возможно, скомпрометировать его. Брежнев это просёк, и Андропов подвис. Брежнев «думал». Обложил он Андропова своими замами — друзьями семьи Цинёвым и Цвигуном. Но явно на ГБ был нужен уже свежий и отчаянно русский человек, которого Брежнев осторожно подбирал. Семанов с его опытом главного редактора популярного журнала «Человек и Закон», где он не боялся «щупать» первых секретарей крайкомов, тут очень подходил. Народ бы Брежнева правильно понял.

Но Андропов на то и был Файнштейном, что не сдался, а, почувствовав, что стул под ним качается, пошёл на самую грязную провокацию.

Два года по России ходила, вызывая бурную реакцию, самиздатовская книга без подписи «Логика кошмара», в

которой автор «откопал» еврейские фамилии жён членов сталинского Политбюро, подлинные еврейские фамилии палачей ЧК и 37-го года и «изобразил историю КПСС и Советского государства как непрерывную цепь заговоров, переворотов, грубого насилия, задуманных и осуществлённых людьми, мечтавшими только о сохранении свой личйой власти» (так автора цитирует шеф КГБ Андропов). Круто! Факты надо было где-то узнать. Ясно, как считали в ГБ, что такую богатую эрудицию автор мог заполучить только от людей, причастных к спецслужбам и к спецхрану. КГБ стоял на ушах, пытаясь установить автора. Книга «Логика кошмара» из номера в номер, уже в постсоветское время, будет перепечатываться газетой «Русский вестник» за 1992-й год, номера которой будут расхватываться жаждущими продолжения читателями. Она выйдет также двумя отдельными изданиями в 1992 и 1994-м годах, в 1996 году благодаря авторитетному издательству «Verlag der Freunde» дойдёт и до широкого западного читателя. И всё узнают имя автора — серьёзный историк Анатолий Михайлович Иванов, отмотавший уже срок, но оставшийся верным Русской Идее.

Ведомству Андропова — выследили таки! Выдали иностранные дипломаты, с которыми он пошёл на контакты — это имя стало известно раньше в феврале 1981 года. Слежкой устанавливается, что A.M. Иванов — завсегдатай художественного салона Ильи Глазунова и, случается, посещает кухню Сергея Семанова. Какая удача! Не Делается никаких следственных действий, не допрашиваются ни сам Иванов, ни свидетели. Ещё идёт подготовительная рутина. Ещё совершенно не подтверждены факты. Есть только зыбкий донос. Но Андропов-Файнштейн уже пишет закрытую записку в Политбюро. Его не останавливает, что Глазунов — выдающийся русский живописец и что Семанов — известный историк и «высшая номенклатура» — главный редактор журнала «Человек и Закон». К чёрту законность. Не нужно никаких доказательств и признаний виновных. Андропов играет ва-банк.

В обход «кадровика» Черненко он разослал членам Политбюро провокационную «закрытую записку» от 28 марта 1981 года— про ужасных, подрывающих, мол, всё устои советской власти заядлых «русистов». Обратим особое внимание, какой уровень — закрытая записка в Политбюро. То есть всё ставится на карту. Испытанное клеймо — «черносотенцы» Андропов письменно наклеить, однако благоразумно не решился — не те фигуры, сразу бы в Политбюро всё брезгливо замахали руками. Это грязное клеймо Андропов оставил для устных кулуарных шепотков своим людям на ухо. Поэтому вроде нейтральное — «русисты». Заклеймив Иванова, Андропов переходит к Глазунову. На Глазунова он уже записку в Политбюро в 1976-м году писал: «Глазунов— человек без достаточно чёткой политической позиции, есть, безусловно, изъяны и в его творчестве. Чаще всего он выступает как русофил, нередко скатываясь к откровенно антисемитским настроениям». Но изолировать всемирно известного художника или даже выслать, как Солженицына, на это уже рука ни у кого не поднимется. Поэтому Андропов всего лишь призывал: «Было бы целесообразно привлечь его к какому-то общественному делу, в частности, к созданию в Москве музея русской мебели». Мол, пусть лучше мебель собирает, только бы вызывающе русские картины не писал. Поэтому, походя лягнув ещё раз Глазунова, подмоченный шеф всесильного КГБ переходит к главной цели своей записки — обрушивается на Семанова и, по сути,