Партитура преступления

— Не исключено. Поэтому ты должен снова под этим углом зрения проверить все связи Зелиньского, вызвать на допрос его жену, просмотреть дело о растрате.

— Но мы не можем идти только по одному пути, — сказал Бежан. — Может оказаться, что мы поддались влиянию улик двухгодичной давности.

— Пусть уголовный розыск сообщит тебе срочно все данные об убийствах последнего времени. Этого материала немного. Внимательно его проанализируй.

— В расчет следует принимать и убийства, замаскированные под самоубийство. Дел множество.

— Не такое уж и множество. Речь идет о периоде в две недели, самое большее — в месяц. Посуди сам, информацию о Х-56 мы получили двадцать четвертого сентября. Двадцать седьмого был отравлен Зелиньский. Сегодня уже тридцатое. Поэтому, если ликвидация провалившегося агента еще не произошла, она должна состояться в период, скажем, двух-трех недель. Думаю, что от этого зависит выполнение их следующих заданий. Они, как ты знаешь, любят подгонять своих. Поэтому и я тебя подгоняю, — улыбнулся полковник.

Спустя некоторое время Бежан сидел у себя в кабинете, погруженный в чтение присланных ему из архива писем Зелиньской к мужу — сухие, стереотипные, полные жалоб на тяжелую работу, отсутствие денег, плохое состояние здоровья. «Он ей больше не нужен, это ясно. Наверняка нашла другого, — подумал Бежан, — с деньгами». Перед глазами всплыл образ новой знакомой из поезда. Она тогда первой заговорила с ним. Он охотно дал втянуть себя в беседу. «Быстрее время пройдет», — подумал он. Женщина любила деньги, это было видно. Он отвез ее на такси на станцию электрички. Она жила в пригороде Варшавы. Он записал фамилию, номер телефона. Может быть, сейчас позвонить? Завтра у него свободный вечер. Через минуту он уже договаривался о встрече в кафе «Театральное».

ГЛАВА 5

Они бродили среди еще не остывших руин, на каждом шагу натыкались на обломки кирпича, осколки стекла, куски железа. Цех превратился в груду развалин, лишь кое-где торчали остовы лишенных штукатурки стен.

Время от времени вспыхивал блиц — фотограф воеводского управления делал снимок за снимком. Работники следственной группы брали с места взрыва — огромной, до половины засыпанной обломками воронки — пробы для анализа.

— Берите пробы не только из воронки, но и из всех углов цеха, — распоряжался майор Юзеф Антковяк, оглядывая все вокруг. — А это что? — Он остановился как вкопанный.

На уцелевшем куске стены лежало что-то вроде человеческой руки, судорожно сжимавшей кусок железа.

— Это, наверное, рука Капусты, — сказал кто-то.

Во время взрыва погибли два работника. Франтишека Зембу взрывная волна выбросила на улицу. Пятна крови рядом с ним посерели от покрывающей их пыли. Тело опознали сразу.

Труп второго рабочего — Владислава Капусты — обнаружить не удалось. В момент взрыва, по словам остальных рабочих, он находился внутри помещения. Выходил последним, поскольку должен был включить вентилятор для проветривания цеха на время обеденного перерыва. По-видимому, взрыв разорвал его на клочки. Лишь обнаруженная рука указывала на то место, где он находился за секунду до смерти.

Взрывная волна задела и рабочих во дворе. Двое были ранены. Но никто не получил серьезных повреждений, кроме директора, который, приехав с совещания, вбежал в развалины дымящегося цеха. То ли он неудачно упал, то ли его задел какой-то обломок — с сотрясением мозга его отправили в больницу.

Его заместитель, инженер Казимеж Язвиньский, чудом уцелевший, немедленно связался с воеводским управлением. Его работники как раз кончали осмотр места происшествия.

— Ладно, пошли, — решил Антковяк. — Ты, — обратился он к одному из своих сотрудников, — немедленно отправляйся в институт криминалистики. Пусть бросят все и делают анализ собранных нами материалов. Мы поговорим с рабочими в канцелярии. И немедленно снимки, — бросил он фотографу, уходя.

В здании, где располагалось руководство Центра, царило замешательство. Уборщицы подметали пол, усеянный штукатуркой, осколками стекла и занесенными взрывной волной осенними листьями. Сотрудники, собравшись группками, обсуждали случившееся. При виде вошедших разговоры прекратились.

— Пожалуйста... в кабинет директора, — голос секретарши дрожал.

Но туда они не пошли. Расположились в комнате для собраний, разделяющей кабинет и секретариат.

— Я позову сейчас инженера Язвиньского, — сказала секретарша.

— Попозже. Сейчас, пожалуйста, пригласите по очереди рабочих первого цеха, — решил Антковяк.

— Одного сегодня нет, он не вышел на работу.

— Тогда тех, кто есть.

Минуту спустя в дверях появился пожилой мужчина в комбинезоне. Он как бы раздумывал, входить или идти дальше. Приглашенный жестом, он присел на краешке стула с другой стороны стола.

— Рассказывайте все по порядку, — обратился к нему Антковяк, записав персональные данные.