Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну

Российская (советская) сторона до конца, до самого момента немецкого нападения, а может быть, еще и много дней после него цеплялась за договор о ненападении, хотела верить, что вторжение в нашу страну может быть недоразумением, отдавала перед лицом устремившихся на нее танковых лавин странные приказы не поддаваться на провокации. В очередной раз Россию губила вера в немецких партнеров. Опыт прошлого не шел нам впрок. Похоже, однако, что наша политика никогда от этой веры и иллюзии так и не избавится. Во всяком случае, 22 июня 1941 г. мы поскользнулись на той же самой арбузной корке и на том же самом месте, что и во времена Бисмарков, кайзеров и прочих руководителей немецкой нации.

Предвидел ли Сталин неизбежность войны с Германией? Безусловно, да. Он не раз говорил об этом на политбюро и совещаниях с военными. Мог ли он питать иллюзии в отношении надежности немцев как партнеров? Безусловно, нет, учитывая его личный опыт как члена большевистского руководства, изведавшего позор Брест-Литовского мира и все перипетии Гражданской войны, включая действия германских интервентов под Псковом, на Украине и на Дону. Готовился ли он к войне с Германией? Опять, безусловно, да. Хотел ли он выиграть эту войну и провести ее на чужой территории? Конечно, да. Если бы не хотел и не вел соответствующей подготовки, то был бы преступником перед собственной страной и народом.

Любой генштаб, а тем более генштаб великой державы, должен планировать в случае нападения на страну скорейший переход в наступление и перенос военных действий на территорию противника. Он должен планировать свои действия так, чтобы за родину геройски умирали солдаты противника, а не свои собственные солдаты. Он должен вести свои действия так, чтобы лучше всего вообще не доводить дело до войны, а победить без единого выстрела умелым маневром, внесением разброда в ряды противника, чтобы враждебное государство сдалось без боя или рухнуло изнутри.

В этом и ответ всем, кто обвиняет во всех смертных грехах Советский Союз. Они перепевают, может быть, того не ведая по своей скудной грамотности, запущенные вскоре после начала войны тезисы гитлеровской пропаганды, будто Германия была вынуждена нанести упреждающий удар по России, которая изготовилась напасть на мирных и благопристойных немцев. То, что это утверждали немцы — не удивительно. Еще Бисмарк завещал, нападая на других, кричать, что только защищаешься. Так немцы всегда и делали.

Что до ошибок Сталина, то его подвела, прежде всего, вера в собственную непогрешимость и убеждение в том, что у СССР все же хватит времени, чтобы завершить подготовку к войне. Ему так хотелось надеяться на это, что он отказывался воспринимать вещи вполне очевидные, делать единственно возможные выводы из поступавшей к нему агентурной и иной информации. Известна его резолюция на записке наркома госбезопасности Меркулова, которой тот препровождал сообщение агента из Берлина, что «все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время». Рукой Сталина на этой записке начертано: «т. Меркулов. Можете послать ваш «источник» к е… матери. Это не источник, а дезинформатор».

Эта самоуверенность в оценке международной обстановки, возможностей и намерений противника, впрочем, не столь уж необычна для нашей истории. Так что ошибка Сталина в каком-то смысле типична для нашего руководства. Во всяком случае, в истории он отнюдь не одинок.

Удар немцев 22 июня 1941 г. был неожиданным и сокрушительным. Отрицать это не имеет смысла. Сталин его не ждал, войска приказа о приведении в боевую готовность не имели. На Россию ринулось сразу 152 немецких и 29 румынских и финских дивизий с 4950 самолетами, 2800 танками, 47 000 орудиями и минометами — всего 5,5 млн чел. За их спиной стояла экономическая и военная мощь всей Европы, покоренной Гитлером. Красная армия, насчитывавшая в тот момент 4,6 млн чел. стремительно покатилась назад. Несмотря на отчаянный героизм наших солдат, над Советским Союзом уже через несколько месяцев нависла реальная угроза разгрома. Немецкие войска блокировали Ленинград, захватили огромные территории на западе страны и стояли всего в нескольких десятков километров от Москвы. Только ценой чрезвычайного напряжения сил в конце 1941 г. немцев удалось отбросить от Москвы, а зимой 1942–1943 гг., пережив летнюю трагедию окружений и отступлений на юге, разгромить немецкие войска под Сталинградом, что стало коренным переломом в войне.