Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну

Президент польского Института национальной памяти Януш Суртыка (Kurtyka) называет историка Гросса «вампиром от историографии». Большое раздражение в Польше вызвала вторая книга этого автора под названием «Страх», в которой также повествуется об антисемитизме в Польше уже после Второй мировой войны, Гросс рассказывает своим читателям в том числе и о «систематическом» антисемитизме в Польше в предвоенные годы, что достаточно неуклюже пытается отрицать Бартошевский. Все это явно противоречит той «политике в области истории», которую проводит в последнее время президент Польши Лех Качиньский.

Французские и британские историки наносят фланговые удары

Конечно, усилия многочисленных историков ревизионистского направления в Германии направлены преимущественно на граждан своей страны. Однако им не удается полностью контролировать все информационное пространство.

Недавно в немецком издании авторитетного французского еженедельника «Le monde diplomatique» была опубликована статья известного французского историка Анни Лакруа-Риц, посвященная договору о ненападении между Германией и Советским Союзом.

Профессор Сорбонского университета Лакруа-Риц обращает внимание на то, что сразу после войны под давлением американцев Советский Союз стали рассматривать на Западе как угрозу для Запада. Только в 1990-х гг. несколько британских историков, а также журналист Александр Верт (Werth) попытались переосмыслить международное положение Советского Союза перед началом Второй мировой войны. Все они, по мнению Лакруа-Риц, отмечают, что в результате британской политики «умиротворения», Мюнхенского договора и оккупации «остатков Чехословакии» Москва почувствовала себя в изоляции.

Французский историк напоминает, что 29 августа 1939 г. военно-воздушный атташе Франции старший лейтенант Люге (Luguet) сообщил в Париж о заключенном между Германией и Советским Союзом договоре и о секретном протоколе. По мнению будущего члена эскадрильи «Нормадия-Неман», Советский Союз надеялся создать таким образом «буферную зону». То есть для Люге военная целесообразность такого рода действий не вызывала сомнений.

После нападения Советского Союза на Финляндию — союзника Германии, французский генерал-коллаборационист Вейган (Weygand) и премьер-министр Даладье вообще призвали к военной операции против Советской России на севере, а затем и на Кавказе. Это говорит о том, что к началу реализации плана «Барбаросса» у Москвы не было никаких союзников, так как в Европе и в Америке больше всего боялись призрака коммунизма. Лакруа-Риц также указывает на то, что в Лондоне с удовлетворением встретили известие о заключении 12 марта 1940 г. мирного соглашения с Финляндией. Кроме того, в Москву был направлен Стеффорд Криппс (Cripps) — один из немногих в то время британских дипломатов, не без симпатии относившихся к Советской России, а Лондон в это время «благосклонно» относился к советской оккупации прибалтийских государств.

Что касается событий в Катыни, то Лакруа-Риц считает, что там были расстреляны 5 тысяч польских солдат и офицеров. «Вместе с тем, — продолжает автор, — Советы спасли от смерти более одного миллиона евреев, проживавших на оккупированных польских территориях, и не в последнюю очередь еще и потому, что успели заблаговременно эвакуировать их в 1941 г.».

Лакруа-Риц напоминает своим читателям о том, что так называемая «Восточная Галиция» была оккупирована поляками при помощи французов в 1920–1921 гг. Легитимность этого территориального захвата со стороны Польши вызывает, конечно же, большие сомнения. Французский историк категорически не согласна с тезисами Нольте и подчеркивает, что действия Москвы перед началом Второй мировой войны были направлены на то, чтобы не оказаться один на один с Германией.

В свою очередь журнал «Der Spiegel» опубликовал интервью с британским историком и профессором университета Кингз Колледж Ричардом Овери (Overy), которого по праву можно считать одним из наиболее квалифицированных специалистом по истории Второй мировой войны. Интересно, что журналисты этого издания попытались сразу подвести британского историка к мысли о том, что якобы Ленин оказал определяющее влияние на Гитлера. Овери согласился с тем, что Гитлер был знаком с некоторыми работами Ленина, некоторые их них были прочитаны им в Ландсбергской тюрьме (можно предположить, что их принес «отец» германской геополитики Хаусхофер. — С. Д.). Однако профессор Кингз Колледж категорически отказался поддержать сомнительный тезис историка Нольте о «русском» влиянии на Гитлера и о том, что ГУЛАГ был якобы более «изначальным», чем Аушвиц и послужил некоторым примером для фюрера. «Гитлер был продуктом германских обстоятельств», — подчеркнул Овери («Der Spiegel», 26.02.2006).