Партитуры тоже не горят

«Зависть». Наконец-то! Вот она, неубиенная козырная карта любителей мифов. Как же может «Сальери гордый» быть «завистником презренным»? Моцарт впервые столкнулся с искушенным в сочинении опер итальянцем в середине 1780-х годов, когда имела место одна курьезная премьера в Придворном венском театре. В один вечер шли два одноактных комических представления с музыкой на один и тот же, «производственный», сюжет. Действие происходило за кулисами театра, где две оперные актрисы отчаянно ссорились из-за распределения ролей в новом спектакле. И там и там дамы хотят переспорить друг друга певческой виртуозностью. В обоих случаях их мирит ловкий импресарио, проявляя недюжинные дипломатические способности. Разница была только в том, что зингшпиль Директор театра (немецкая опера с разговорными диалогами) был сочинен Моцартом и не имел успеха, а маленькая итальянская опера Сначала музыка, потом слова! лишь подтвердила, что его соперник Сальери гораздо лучше умеет угождать вкусам публики: всем очень понравилось, даже Моцарту. Так что реальному Антонио Сальери приходится быть объектом зависти со стороны коллег, особенно Моцарта, которому постоянно не везло именно там, где везло Сальери.

Во всех справочниках и именных словарях музыкантов рубежа XVIII–XIX веков Сальери указан как «гордость и украшение европейского оперного искусства, мастерски владеющий правдивостью музыкального выражения, умением подчеркнуть и выявить страстные акценты оперной риторики». Моцарта там или нет вовсе, или он указан как автор не слишком удачных подражаний итальянским комедиям, таких как Свадьба Фигаро или Дон Джованни. Чему тут завидовать?

Во всем, что касается инструментальной музыки, Сальери открыто признавал первенство за своим коллегой Моцартом, а сам про себя неоднократно говорил, что ему в этом ремесле не хватает практики, поэтому квартеты или сонаты он писать вовсе не берется, а клавирные концерты пишет только для великосветских дам, которые его очень об этом просят.

И последний вопрос: кто был первым исполнителем знаменитой теперь повсеместно Сороковой, или соль-минорной, симфонии Моцарта? Известно, что это одна из немногих его вещей, которые при жизни автора прозвучали в хорошем исполнении и были благосклонно приняты. Ответ: именно Антонио Сальери и был тем дирижером, который смог достойно и качественно познакомить венцев с этой партитурой. Только один раз, но так, что этого надолго хватило для посмертной славы симфонии в будущем.

Нужны ли еще комментарии по поводу зависти? Нужны. Вывод из приведенных фактов очевиден. Для того чтобы не попасть в столь крупную «переделку» после смерти, Сальери должен был все делать наоборот: лениться, гневаться (на других, а не на себя!), ссориться с коллегами, не давать никому уроков, не разговаривать с санитарами в больнице, не сходить с ума, а главное — мучительно завидовать всем, с кем встречался. Тогда бы никто не заподозрил его в мифической уголовщине. Но, с другой стороны, если знать, что в прикупе лежит, то нет смысла и сдавать карты…

Подробностей, касающихся реальных — и очень необычных — черт характера, манеры письма и жизненных ситуаций, в которые попадал живой Антонио Сальери, еще очень и очень много. Начиная с его оригинальной привычки тайком приходить на свои премьеры и сидеть на галерке, прислушиваясь к каждой реплике своих слушателей («конъюнктурщик!»), и заканчивая его любимым местом в Вене, где росли три очень красивых дерева и где он подолгу мог проводить время один. Для него это был лучший отдых от постоянного, напряженного труда и общения с огромным количеством важных и неважных людей («сентиментальный мизантроп!»). А когда ураган вырвал деревья с корнем, маэстро ужасно горевал… Но что толку все это вспоминать, когда почти любой «нормальный» современный человек без запинки и с ходу ответит на любой вопрос об этом композиторе примерно следующее: да, конечно, мы отлично знаем, что он ни в чем не виноват и что он очень хороший, — но ведь он не гений… И это — идиотское в принципе — суждение есть не чье-то недомыслие, не «узковзглядность», а готовые, вполне созревшие (если не сказать «изрядно перезревшие») плоды того «просвещения», которому — как раз на примере Антонио Сальери! — интенсивно подвергали европейскую и мировую публику в последние пару столетий. В результате чего история о семи смертных грехах оборачивается одним-единственным беспомощным вопросом, на который ни у кого нет однозначного ответа: так почему же все это случилось именно с ним?.. Что ж не исключено, что существует информация, которая поможет когда-нибудь ответить и на этот вопрос.

Вольфганг Амадей Моцарт «Светлый гений» из материала заказчика

В этой истории нас ждут не букеты восхищенных или разоблачительных слов, не просветительские усилия, а только версии, предположения и расхождения между ними, которые, собственно говоря, и являются фактами истории музыки.