Партизан

Проблема заключалась еще и в том, что в Западной Белоруссии после 1919 года появились «осадники»: уволенные в запас бывшие военнослужащие Войска Польского, которые по льготной цене получали здесь земельные наделы, а если военнослужащий имел медаль или ранение, по надел доставался ему бесплатно. Многие из «поляков» и по-польски не говорили или со страшным акцентом. Служба в Войске Польском, добровольная, давала возможность улучшить материальное положение, в обмен на отказ от национальности и от вероисповедания. Второй момент: членство в АК означало только то, что человек давал присягу на верность Лондонскому правительству, получал подпольную кличку и вносился в список «действующих партизан». Его задачей было приобрести или найти оружие, спрятать его неподалеку и ждать приказа начать действовать. То есть вести обычную жизнь, как и до этого. Поэтому по спискам Армия Крайова была гигантской организацией, но в реальных боевых действиях принимало участие около одного процента от списочного состава. Остальные только числились партизанами. А что, удобно! Солдат спит, а служба идет! Говорить о высокой степени боеготовности такой армии просто не приходилось. Но вот с точки зрения сбора информации, то есть стукачества, этот вопрос у них был поставлен хорошо! Кто-то обходил своих знакомых, собирал различные слухи и передавал их офицеру АК для анализа. У офицера под рукой был тот самый один процент активных и находящихся в подполье боевиков. В случае необходимости офицер направлял группу террора в то место, которое вычислил по доносам псевдочленов АК. Так малыми силами создавалась видимость борьбы с оккупантами и коммуняками. Поэтому работа в местах, которые мы не контролировали, была связана сразу с двумя опасностями: чтобы тебя не выследило гестапо и немецкая полиция, и не попасться в сети АК. В прошлом году мы свободно проходили через вторую сеть в трех районах области, но жизнь внесла свою корректуру в это положение. К тому же сформирован ЦШПД (Центральный Штаб Партизанского Движения) при Ставке Верховного Главнокомандующего, почти на полгода раньше, чем в том времени, его начальником штаба был назначен первый секретарь Компартии Белоруссии Пантелеймон Пономаренко. Но мы относились к «другому ведомству»: к теперь уже Второму отделу НКГБ. Говорят, Берия тогда хотел назначить на пост начштаба другого человека и сохранить в руках НКВД руководство партизанским движением, но предложенный Пономаренко план «народного партизанского движения» показался Сталину более реалистичным. Когда решался этот вопрос, меня вызвали в Москву. Я, по мнению Берии, должен был доказать Сталину ошибочность предложений Пономаренко. Подготовленный Судоплатовым доклад о деятельности отрядов IV Управления и II отдела НКВД и НКГБ достаточно ясно указывал, что профессионально подготовленные для действий в тылу врага отряды и бригады более активны и эффективны, чем те партизанские соединения, где прослойка профессионалов отсутствует или мала. Это – правда. Я так и ответил на этом совещании, но на любые наши действия на оккупированных территориях следует немедленный карательный ответ противника, в ходе которого потери несет мирное население. Если мы планируем сохранить там людей, то должен быть принят план Пономаренко, который предусматривает отвод значительной части сельского населения в относительно безопасные районы, создание партизанских районов и даже областей, а боевые действия поручать специально подготовленным частям и соединениям. Так, как это делается в нашей бригаде, самом западном партизанском соединении на территории СССР. Активные действия у нас ведет небольшая и очень мобильная группа, примерно в 1200 человек, действуя в основном малыми группами от взвода до роты, изредка сосредотачивая на отдельных направлениях до батальона. Большая часть бригады занимается охраной района базирования и хозяйственным обеспечением деятельности бригады. В районе действуют все институты советской власти, одной небольшой поправкой к Конституции БССР: в районе объявлено военное положение, и вся исполнительная власть принадлежит майору госбезопасности Соколову, чьи распоряжения обязательны для всех и обсуждению не подлежат. Он же вправе отменить любое распоряжение сельского Совета, сменить избранных председателей Советов и тому подобное, вплоть до привлечения к суду военного трибунала.

– И что? Такие дела вами рассматривались? – заинтересованно спросил Сталин, сидевший до этого со скучным выражением на лице. Было видно, что решение он уже принял, но следовал процедуре коллективного обсуждения важного, для оккупированной части страны, решения.