Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948

Именно это мы обсуждали на встрече группы в конце февраля. Большинство ребят, и я в том числе, считало, что чем раньше, тем лучше, но часть была против такого решения. Мы доказывали, что есть весьма слабый шанс связаться с советскими партизанами, пока мы находимся в гетто. Когда же мы будем в лесу, то раньше или позже наткнемся на них. Те, кто нам возражал, считали, что нет смысла уходить в лес, пока мы не связались с партизанами, тем более, что мы не сможем там существовать еврейским отрядом во враждебном местном окружении. А без поддержки сельского населения невозможно продержаться в лесах. Главным образом, без продовольствия и информации о движениях немцев. Более того, мы не сможем скрыть от населения наше месторасположение, а оно тотчас донесет властям. Некоторые из товарищей добавили, что они единственные кормильцы в семье, приносящие с работы вне гетто немного продуктов, чтобы члены семьи не умерли от голода. Уйдя в лес, они обрекают семьи на голодную смерть.

Дискуссия была длительной, сомнения и колебания были большими. Я говорил, что в дни мировой войны против нацистской Германии, которая является войной еврейского народа, мы не имеем права сидеть, сложа руки, когда в этих руках есть оружие, и нам следует принять посильное участие в этой войне.

Решили, что в начале весны, с таянием снегов, мы уходим в леса. Сначала подадимся в лес Царклишки, в 20 километрах восточнее нашего городка. Наши товарищи Рувен и Шимон Левины отлично ориентировались в этом лесу еще с довоенных времен, когда семья их занималась торговлей с местными крестьянами. Вначале выйдет группа из 5–6 товарищей, чтобы определить место базы и изучить окружение, а затем уйдут все остальные. Определили также личную экипировку каждого: кожаные сапоги и продовольствие на первые дни, чтобы не зависеть сразу от крестьян. Также решили постепенно прекратить работу вне гетто, чтобы "юденрат" послал вместо нас других на наши рабочие места, и не почувствовалось наше отсутствие в гетто.

Пока мы готовились к исходу и ждали таяния снегов, по гетто поползли слухи, что оно будет ликвидировано, и жители его переведут в гетто Вильно и Ковно. "Юденрат" не подтверждал и не отрицал эти слухи. В начале марта в Свинцян прибыл руководитель гетто Вильно Иаков Ганс в сопровождении группы еврейских полицаев. Длительное время он совещался с членами "юденрата" за закрытыми дверьми. Затем созвали жителей гетто в синагогу, в прошлом принадлежащую портным, услышать выступление Ганса.

Сотни людей стояли в ужасной тесноте. Я пришел увидеть и послушать человека, о котором говорили, что он властвует над гетто Вильно, гордый еврей, пользующийся влиянием у германских властей. Ганса сопровождали некоторые из членов нашего "юденрата" и его личная полицейская охрана, прибывшая с ним из Вильно. Ганс был сорокалетним, высоким, широкоплечим мужчиной с круглым и приятным лицом. Он стремительно прошел вместе с сопровождающими его людьми сквозь массу людей, освободивших им проход на сцену. В его походке и повадках чувствовалась военная выправка… Сказал, что служил капитаном в литовской армии и сражался за независимость Литвы. Все, прибывшие из Вильно, и Ганс в их числе, носили особые фуражки с козырьками еврейской полиции Вильно со знаком "магендавида", и на темно синих формах видны были знаки различия в чинах.

Безмолвие царило в синагоге, все напряженно ждали выступления Ганса. Он начал свою речь обращением: "Братья евреи!" Затем сообщил, что в связи с усилением активности советских партизан в западной Белоруссии и на западе Литвы, германские власти решили ликвидировать существующие в округе гетто Свинцяна, Ошмян, Михсолишук и Сола. Перевести оттуда шесть тысяч евреев в гетто больших городов — Вильно и Ковно, и в некоторые трудовые лагеря вблизи этих городов. Чтобы евреи не страшились за свою судьбу, немцы решили возложить эту миссию переселения евреев на еврейскую полицию гетто Вильно. Ганс подчеркнул, что он лично будет сопровождать жителей гетто в Вильно и Ковно, для того, чтобы их успокоить. Он просил людей не осложнять этот переход, и помочь ему в этой миссии. В гетто Вильно есть много рабочих мест и необходимы рабочие руки. Он описал разнообразную культурную жизнь в гетто Вильно, рассказал о театрах, хорах, оркестрах, школах и местах развлечений. Ганс призвал людей не сдаваться тяжестям судьбы, быть терпеливыми, переносить гонения с достоинством, не падать духом и надеяться на лучшее будущее: следует жить и верить, что мы переживем эти трудные времена и придем к лучшим дням жизни.

Люди напряженно вслушивались в его слова поддержки, столь самоуверенно произносимые им, что это на них повлияло. Я должен был признаться себе, что речь его произвела на меня впечатление, и, главным образом, его призыв сохранять достоинство, и не сдаваться судьбе, надеясь на лучшее будущее. Люди медленно покидали зал синагоги, а Ганс и его люди вернулись в "юденрат". Ганс не назвал точную дату переселения. В гетто полагали, что это произойдет в ближайшие недели.