Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948

Отряд имени Чапаева, как и все остальные партизанские подразделения в районе, испытывал недостаток в оружии и, главным образом, в оружии автоматическом. В отряде были автоматы и два легких ручных пулемета "Дегтярёв". Остальные были вооружены винтовками различных систем: советскими, германскими, польскими и литовскими, а часть была без оружия. Противотанкового оружия не было вообще. Лагерь составляли восемь деревянных строений, часть из которых была покрыта землей. В каждом строении было десять спальных мест. Строение, в котором размещался штаб, было более обширным и отстояло на некотором расстоянии от остальных. За штабным строением стояли привязанными к деревьям кони.

На следующий день вся наша группа выстроилась в две шеренги на утреннюю поверку. Сидякин произнес речь. Он похвалил подразделение, как один из успешных боевых "отрядов", отметил мужество бойцов и сказал, что мы должны быть горды тем, что присоединились к такому отряду. Мы должны доказать, что достойны носить имя "чапаевцев". Главной проблемой на пути расширения отряда является недостаток в оружии, которое мы должны добыть у врага силой и немедленно. От местного населения надо отобрать оружие хитростью. Завершил речь словами, что наша главная цель добыть дополнительное вооружение, и в ближайшие дни мы выйдем на боевое задание.

В этот же день наши ребята были назначены в охрану лагеря, сооружение жилья для нас и работу на кухне. Всё это мы приняли с пониманием. Как молодые бойцы в отряде мы должны всё это выполнять, пока не будем включены в боевые акции отряда.

Спустя два дня нас опять построили. Перед нами предстали Сидякин и его адъютант. Сидякин сказал, что пришло время нам выступить, как настоящим партизанам, на выполнение боевой задачи. Семеро наших товарищей пойдут в район Свинцяна. Как ему доложили, у нас есть связи с крестьянами. Группа должна добыть оружие у местного населения. Командиром группы был назначен Борис, а в группу вошли — Бошканиц, Гражол, Флексер, Хайат и две девушки из нашего "отряда". Оружием группы, постановил Сидякин, будет один карабин, и один "обрез". Три пистолета будут взяты у группы для безоружных ветеранов отряда имени Чапаева, "чтобы им было чем сражаться", по определению Сидякина. На этом он завершил свою речь.

Мы были потрясены до глубины души. Не так представляли себе акцию по добыче оружия, каким ее описал Сидякин на первом нашем построении. Мы полагали, что добывать оружие мы будем вместе с другими партизанами, и вооружение у нас будет самое лучшее, какое есть в отряде. Но задание, возложенное на группу наших товарищей, лишенных опыта партизанской войны и достаточного знания местности, у которых, к тому же, отобрана часть оружия, было просто сверх нашего понимания. Но мы обязаны были подчиняться приказу. Неподчинение командиру отряда в организованном советском партизанском движении каралось смертью. Мы беспомощно переглядывались, когда адъютант Сидякина прошел между рядами и отобрал у ребят из группы пистолеты, которые были добыты нами с таким риском и усилиями в гетто.

Я мучительно переживал такую вопиющую несправедливость, как и все остальные наши ребята. Командир отнесся к нам так, потому что мы евреи. Солдат, бежавших из плена и местных жителей, пришедших к партизанам, не посылали добывать оружие, О них позаботился отряд. Это была наша первая встреча с советскими партизанами. Мы тогда еще не знали об антисемитизме во многих советских партизанских соединениях, об их оскорбительном отношении, а порой и откровенных гонениях евреев. К вечеру мы простились с нашими товарищами, выходящими в путь, полный опасностей, на нелегкую акцию: семеро с одним карабином и одним "обрезом". Уход наших наиболее взрослых товарищей, по сути, командовавших группой, отношение к нам командира основательно ударили по нашей морали. Наш восторг от присоединения к советским партизанам сильно охладел. Двое из наших — Ишика Гертман и Израиль Вольфсон — попросили у Сидякина разрешение перейти к Маркову, в леса у озера Нарочь. Ишика объяснил, что знаком с Марковым по Свинцяну, и хочет служить у него. Сидякин согласился. Моше Шотан и Ицхак Форос рассказали Сидякину о том, что в гетто Вильно существует вооруженное подполье, и они бы хотели добраться до Вильно и предложить подполью в гетто уйти в лес с оружием, к партизанам. Сидякин вначале сомневался в возможностях двух ребят пройти путь, более 200 километров до Вильно, но, в конце концов, согласился, написал письмо в ОПО с предложением уйти в леса. Ребята ушли в дальний путь. План их был — добраться до станции в Ново-Свинцяне и попытаться доехать на поезде до Вильно тем же способом, благодаря которому я вернулся из Вильно.

Когда половина наших товарищей ушла, мы решили связаться с евреями в отряде и узнать вообще о судьбах евреев в лесах Козиан. В одну из ночей я стоял в охране с одним из евреев — ветераном отряда имени Чапаева. От него я узнал о судьбе евреев в лесах Кузиан.