Партизанка, или Как достать начальство

– Ох, хорош хрен уродился! – нахваливал дед свое угощение.

На Яна стало страшно смотреть. Он, видимо, уже триста раз пожалел, что решил извиниться. Беспомощно посмотрел на меня. А что я? Только и пожала плечами. Сам же на ужин приперся. Вот и терпи теперь. А я посмотрю и буду наслаждаться твоими мучениями, соколик мой. Вот такая я кровожадная. Должна же и для меня быть предусмотрена хоть какая-то моральная компенсация за испорченный вечер.

Я уже приготовилась, заняла место в первом ряду и… баб Валя всю малину испортила.

– Яшенька, ты руки-то мыл?

Блондинчик ухватился за этот вопрос как за соломинку.

– Нет.

– Тогда поди на улицу. Там рукомойник висит. Женя, проводи гостя.

Провожу-провожу. Куда же деваться. Сейчас вот возьму метелку и провожу его как следует.

Вышла с веранды вслед за мужчиной и глубоко вздохнула. На улице стало свежо. Как-никак уже конец лета наступает. Скоро конец уборочной. От этого сердце жалостно сжалось. Я сделала все, что смогла, но это всего лишь небольшая отсрочка. Что мешает Петерману подождать, пока Виталий Иванович не прикатит с Мальдивов.

Пока я задумчиво разглядывала спину немца, он успел помыть руки, тщательно вытереть полотенцем.

– Помыли ручки? – почти ласково поинтересовалась я.

– Да, Евгения.

Мужчина повернулся и замер. Еще бы! Я б на его месте вообще бы в сторону калитки вслед за Луганским бежала.

– А теперь скажите честно, какого, вашу мать, карбюратора, приехали с этим вонючим веником?! – рыкнула я и, приняв боевую позу, половчее перехватила метлу.

И что, вы думаете, этот гад сделал?! Мягко улыбнулся и, подойдя ко мне близко-близко, негромко сказал:

– Ты такая смешная, когда злишься. Словно рассерженный ежик, – и положил свою клешню поверх ладони, которая судорожно сжала черенок метлы.

От интимности, с которой были произнесены эти слова, я даже дара речи лишилась. Ян же, абсолютно не теряясь, осторожно высвободил метлу из цепкого захвата и потянул меня за руку в сторону огорода.

– Куда вы меня тащите? – наконец отмерла я.

– К речке. Мне кажется, отсюда открывается чудный вид, – невозмутимо ответил мужчина и прибавил шаг.

– Э-э-э, господин Петерман, вы нормально себя чувствуете? – на всякий случай осведомилась я.

Он вдруг резко остановился, и я чуть не впечаталась носом в его спину.

– Плохо я себя чувствую. Плохо, – все так же странно ответил он. – И все из-за тебя.

– А причем здесь я? – совершенно искренне удивилась я… ну почти искренне.

Ничего не сказав в ответ, Ян отпустил мою руку и продолжил целенаправленное движение в сторону реки. Мне не осталось ничего, кроме как двинуться следом за ним. Что-то подсказывало, что не нужно оставлять этого ненормального в одиночестве. А то еще решит утопиться. Как после этого тут купаться?

Остановился немец у мостика, скинул туфли, носки и пошел к воде. И все это с каменным выражением лица. Я же бочком, бочком стала подкрадываться поближе. На всякий случай. А то он того… самого надумает.

Вопреки ожиданиям моей кровожадной фантазии, мужчина просто с тихим вздохом опустил ноги в воду, предварительно закатав брюки.

Я замерла за его спиной, не решаясь подойти ближе. Смотрела на расслабленные плечи и опущенную голову Петермана, понимая, что этот человек с каждым разом все больше разрушает мои стереотипы. К примеру, если Луганский был открытой книгой, пусть еще непрочитанной и интересной, но я всегда знала, как он может поступить в той или иной ситуации. А господин немец – одни сплошные противоречия, острые углы и подводные камни.

– И долго вы будете испепелять меня взглядом, Евгения Николаевна?

Я вздрогнула и поняла, что все это время неприлично пялилась на Петермана.

– Э-э-э, почему же испепелять? – не растерялась я. – Может мне просто ваша спина приглянулась.

Мужчина обернулся и неожиданно хитро улыбнулся.

– В ваших устах это почти комплимент.

Он флиртует? Уф-ф-ф.

Я только хмыкнула в ответ и, не раздумывая, скинула тапочки, устраиваясь рядом с Яном.

Сидим. Молчим. Затем снова сидим. И опять молчим. Хорошо-то как.

– Красиво тут, – нарушает идиллию мужчина.

– Угу, – мычу в ответ.

– Даже уезжать не хочется.

Я удивленно уставилась на строгий профиль немца.

– Уезжать? И когда планируете?

– Сразу, как подпишу контракт о продаже предприятия. Значит послезавтра.

Вот это новости!

– Как послезавтра?! Виталий Иванович отдыхать уехал. Вы же опоздали на встречу и не…, – выпалила я и тут же прикусила язык, понимая, что выдала себя с головой.

Ян внимательно посмотрел на меня и произнес со смешинкой в голосе:

– И все-то вы знаете, Евгения Николаевна. Боюсь вас разочаровать, но Виталий Иванович отменил свою поездку. Неужели вы думаете, что он уехал бы, не завершив текущие дела?

Чувство стыда и досады мгновенно захлестнуло меня. Боясь поднять на Петермана глаза, я решила сбежать. И непонятно от неловкости или от злости, что все мои усилия были тщетны.

Мгновение и я уже на ногах. Наклоняюсь, хватаю тапочки, врубаю вторую скорость сразу на старте, но меня останавливает твердая мужская рука. Я поднимаю вопросительный взгляд на Яна.