Партизанская хроника

— Безусловно! Ведь как могут развернуться события? Предположим, диверсия осуществлена, оборудование взорвано. Кого потянут в СД? Разумеется, тех, кто работал на этих станках. Значит, этим товарищам и их семьям необходимо тотчас же после взрыва оставить город. Все подозрения надо будет направить на них… А новая группа уже в цеху. Ясно?

— Пожалуй, правильно. Новая группа будет готовить новую диверсию. Так?.. Только как доставить тол в город?

— А он уже там. Вот командир объяснит…

Я дал Красницкому пароль и адрес Бориса Петровича Велимовича, которому мы недавно переправили партию взрывчатки.

Красницкий и Галина заторопились: пора собираться в обратную дорогу.

— Как у вас с документами? — поинтересовался комиссар.

— Въезд и выезд из города, насколько нам известно, контролирует СД…

— Э-э! — махнул рукой Красницкий и рассмеялся: — Пустяки. Документы они мне сами выдали. Есть пропуск, с которым я уже ездил в Слуцк за продуктами. Есть и такая штука… — И Красницкий вынул из кармана железнодорожную повязку.

Мы условились о новой встрече. Я еще раз предупредил Красницкого и Галину: действовать разумно, осторожно, беречь себя и, если на кого-либо из членов подпольной группы падет малейшее подозрение, немедленно со всей семьей уходить в отряд.

Александр Козлов и его товарищи быстро освоились и начали ходить на задания. Уже работавший ранее в тылу противника (в кампанию против белофиннов), Козлов за короткое время успел и здесь отличиться: с группой подрывников пустил под откос два эшелона, недалеко от Минска разбил две легковые машины. Одновременно, вместе с Меньшиковым, он искал человека, через которого можно было бы узнать, когда и куда ездит Кубе, кого он посещает, как он охраняется. Эти данные были нужны отряду для приведения в исполнение приговора белорусского народа над Кубе. Нужен был также человек энергичный, хорошо знающий Минск, но которого мало бы знали в городе. Такого у нас в отряде не оказалось. Тогда я послал радиограмму в Москву. Через несколько дней получил ответ, что необходимого человека в ближайшее время пришлют.

И вот возле деревни Песчанка ночью закружил самолет. Из него выпрыгнули три парашютиста и было выброшено семь парашютов с грузом. Москва прислала нам еще две рации и радистов Губарева и Янковского. Третьим был Иван Андросик.

Только что улетел самолет, как со стороны Минска вновь послышался гул моторов. По звуку узнали: немецкие. Неожиданно над приемочной площадкой повисла осветительная ракета. Послышался свист падающих бомб. Вздрогнула земля. Один самолет отделился от звена и начал бомбить деревню. Со звоном посыпались стекла в окнах. На дыбы становились испуганные лошади. От бомбы загорелся сарай. На улице начал собираться народ. Мы успокоили людей и бросились тушить пожар.

Рассвело. Возле догоравшего сарая я увидел Андросика и взял его под руку. Перебрались в лагерь и там поговорили.

Андросик до войны работал старшим преподавателем в Минском Краснознаменном танковом училище. В первые дни войны с училищем эвакуировался в глубь страны.

— В городе меня никто не знает, так как мало в нем жил. Есть у меня в Минске родственники, думаю их разыскать… Разве в Минске нет ваших подпольщиков? — спросил он.

Я подумал: стоит ли новому человеку, еще не знающему местных условий, рассказывать о наших людях и смогут ли они в чем-либо помочь ему. Вспомнил, что у нашей поварихи Марии Сенько два брата жили в Минске на нелегальном положении. Много раз Анна и Максим Воронковы и Гуринович искали их, но тщетно. И я рассказал о них.

— Если не найдете родственников, сможете ли еще у кого-нибудь остановиться в городе? — спросил я.

— Я думаю, найду, — коротко ответил Андросик.

Он подробно расспросил у Марии Сенько, где нужно искать ее братьев Владимира и Константина, что им надо сказать. Через два дня Андросик выехал на задание. До Озеричино партизаны отвезли его на подводе, оттуда Хадыка завез Андросика к Исаеву в совхоз «Сеница», а Исаев организовал ему переход в Минск.

Вместе с Андросиком мы послали Анну Воронкову, чтобы она к назначенному сроку привела в условленное место руководителя подпольной группы Матузова. Через два дня я, Малев и Чернов выехали на лошадях в Колодинский лес близ Минска. К утру достигли леса и, осмотрев местность, остановились на восточной опушке, стали ждать.

«Придет или не придет?» — думал я. Было уже около двенадцати часов. Беспокойные мысли лезли в голову: «Целы ли еще наши работники? Не попалась ли Анна в дороге эсэсовцам?»

Вот со стороны деревни Распутье показалась Анна. Она шла медленно, осматриваясь кругом. Когда она приблизилась к нам, в ста метрах позади нее показался мужчина.

— Здравствуй, Анна! — бросился я ей навстречу.

Подошел Матузов, высокий, стройный блондин. Я сразу узнал его по описаниям товарищей. Мы присели под сосной.