Партизанская хроника

Соединение двинулось на прорыв. Впереди шла разведывательная рота. По дороге к нам присоединился отряд имени Щорса 3-й Минской бригады. Командир отряда Даниленко, узнав, что его бригада выступила на север, согласился остаться с нами. Наша колонна повернула к деревне Битень. Далеко впереди был виден полуостров, среди болот, где до блокады дислоцировался отряд Пивоварова 2-й Минской бригады. Там паром — переправа через реку Птичь. Если немцы его не уничтожили, мы должны им воспользоваться.

Теплая июньская ночь. В воздухе гудят вражеские самолеты. Они бомбят села и лесные массивы. Откуда-то сзади доносятся артиллерийские разрывы, слышны пулеметные и автоматные очереди, небо освещается ракетами.

Идем без остановки. Ночью 5 июня наше соединение достигло полуострова. Полуостров площадью около трех квадратных километров разрезан канавой шириной в десять метров со стоячей водой. Он покрыт смешанным лесом, окружен болотами с высокой, по пояс, травой и кустарником. К полуострову имелось два подхода: один по дороге из деревни Битень, другой с юга.

Конная разведка быстро разыскала переправу. По ней мы в первую очередь переправили роту Усольцева для прикрытия, затем до рассвета успели переправить на восточный берег Птичи весь обоз и укрыть его в кустах. Партизаны выставили охранение и легли отдыхать.

Около четырех часов утра неожиданно с южной стороны немцы открыли огонь из пулеметов и минометов. Мины рвались в нашем расположении. Конные связные сообщили, что во 2-й Минской бригаде есть убитые и раненые. Туда спешно направился комбриг Андреев. Над рекой около парома появился воздушный разведчик.

Партизаны Андреева сильным огнем встретили наступающих немцев. Противник сначала остановился, затем стал отступать. Для преследования гитлеровцев я выделил роту Малева. Вернувшись, он доложил, что это была лишь разведрота фашистов, которая отступила к городу Старые Дороги. Было ясно: противник знал наше расположение. На полуострове мы с Юрковцевым, Андреевым и секретарями горкома партии собрали всех командиров и комиссаров отряда. От них строго потребовали, чтобы они добились образцового порядка и организованности, чтобы каждый партизан точно и беспрекословно выполнял приказы командиров и комиссаров. Я предупредил, что, если мы не обеспечим железной дисциплины в отрядах, противник сумеет нас разгромить. После совещания командирами и комиссарами были проведены короткие партийные собрания по подразделениям.

Приняли решение — не дожидаясь вечера, начать переправу через Птичь. Первыми должны были форсировать реку бригады Юрковцева и Андреева и личный состав подпольных райкомов. После переправы на восточный берег они должны были занять там оборону и прислать ко мне связных, а я со своим отрядом должен был прикрывать переправу, пока не форсирует реку все соединение. Командиры и комиссары отправились разъяснять задачу партизанам.

В этот момент налетели бомбардировщики. Все залегли в высокую траву, в кусты. Вокруг разлетались брызги грязи от взрывов бомб, но жертв не было. После того как самолеты отбомбились и улетели, разведчики доложили, что обе переправы целы.

Партизаны начали переправляться. Они быстро переходили по кладкам плота. Партизаны Юрковцева переправились на восточный берег и сменили находившуюся там группу Усольцева. Она возвратилась назад. Свои заслоны мы выставили в главных направлениях: перекрыли дорогу из деревни Битень и подходы через болото.

Время шло. Противник не показывался. Посмотрел на часы. Переправа давно должна была закончиться, но связных от них пока нет. Подождал еще час и послал на переправу разведку.

Вернувшись, разведчики доложили, что ни на нашем берегу, ни на противоположном партизан нет. В деревню Битень прибыло шесть немецких танков.

Злость и досада охватили меня: выходит, Юрковцев и Андреев не сдержали своего слова, оставили нас? В это время из деревни по парому открыли стрельбу фашистские танки. Я дал команду под огнем противника переправляться через реку.

Разведчики с лошадьми переправились на другой берег на пароме. Козлов и Сермяжко остались руководить прикрытием на западном берегу, а я на восточном занял оборону.

Танки продолжали обстрел парома. Я послал Ларионова и Афиногентова взорвать его. Теперь остался только плот. Заминировали все подходы к нему. Последним переправился Усольцев.

После захода солнца мы выслали вперед разведчиков во главе с Ларченко. За ночь нужно было пройти около двадцати километров. Приказали снять с повозок оставшиеся боеприпасы, лошадей распрячь и пустить.

С наступлением сумерек, тяжело нагрузившись, мы двинулись на восток. Болото было топкое, заросшее высокой травой.

Вскоре мы напали на след наших бригад. В пути подобрали четырех раненых партизан из бригады Юрковцева, от них узнали, куда ушли бригады. Раненых взяли с собой, нести пришлось на носилках, это затрудняло и без того тяжелое продвижение по болотам.

В час ночи догнали ушедших вперед партизан. Пришлось выругать и строго предупредить их.