Партизанская хроника

— Если верите мне, верьте и ему, — все так же спокойно ответил Туркин.

— Что ж, — сказал я, помолчав. — Я верю Иосифу Иосифовичу, — значит, полагаюсь и на вас.

— Кому должен Велимович передать пакет? — спросил Туркин.

— Об этом сейчас договоримся. К Велимовичу придет человек и спросит: «У вас, кажется, есть баян для продажи?» Велимович должен сказать: «Дорого уплатите?» После того как пришедший ответит: «Три червонца», Велимович должен отдать пакет, и на этом его миссия кончается… В пакете будут тол и капсюли. Предупредите Велимовича: пусть он держится в стороне, не имеет больше никаких связей. Этого требует конспирация. А на язык Велимович не слаб? — опять спросил я.

— Будет молчать как рыба, — заверил Туркин.

Условившись о времени и месте, когда и где Туркин получит пакет, мы уехали.

— Будьте спокойны за обоих, — говорил Коско дорогой, — и за Каледу, и за Туркина.

Через два дня Коско устроил мне встречу еще с одним своим знакомым.

На опушке леса к нам подошел молодой человек в очень бедной крестьянской одежде.

Он тепло поздоровался с Коско, затем подал руку мне, отступил на шаг и быстро отрапортовал:

— Боровик Федор Васильевич, комсомолец с тысяча девятьсот тридцать восьмого года, рождения двадцать третьего, колхозник деревни Кошели…

Уловив озорную усмешку в его карих глазах, я, подобно ему, вытянулся и скороговоркой отрекомендовался:

— Подполковник Градов, рождения девяноста девятого года, десантник.

Тут мы все трое рассмеялись, и я еще раз крепко пожал руку комсомольцу.

Вскоре я узнал о Боровике то, чего не знал и Коско, чутьем распознавший в комсомольце настоящего, сильного борца.

…В сентябре сорок первого года, как раз в то время, когда Боровик, не будь оккупации, должен был быть призванным в армию, он встретился с работником Гресского райкома партии Владимиром Зайцем, который сколачивал партизанскую группу.

Заяц, вооруженный автоматом ППД, проходил по деревне. Федя Боровик так и кинулся к нему.

Однако тот сурово отстранил юношу, успев при этом ласково шепнуть ему, что они должны разговаривать не здесь, а в лесу, и назначил место.

Когда они встретились вторично, Федя Боровик попросил у старшего товарища несколько гранат, обещая в ту же ночь забросать ими казарму ближайшего гарнизона. Однако приказ работника райкома поначалу разочаровал его: Феде до особого указания были запрещены активные действия; он получил задание выявлять надежных людей из молодежи, а также бывать в окрестных гарнизонах и узнавать о них все подробности…

Эту ответственную задачу хорошо законспирированного партизанского разведчика Федор Боровик с честью выполнял уже полтора года.

Теперь он будет помогать и нашему отряду.

Лагерь жужжал, как развороченный улей: на полянке лежала цистерна, а вокруг нее суетились Вербицкий и другие партизаны.

— Что здесь делается? — удивленно спросил я Вербицкого.

— Баня, — весело засмеялся он. — Выкопаем, нальем ключевой водицы… плеснешь ковш на красные камни, так пар к земле прижмет, — скороговоркой выпалил он.

— Замечательно, — обрадовался Коско. — А откуда цистерну приволок?

— Со смолярного завода.

— Ага! Вспомнил. — И Коско тоже присоединился к работающим.

Я зашел в штабную землянку. Перед Морозкиным и Меньшиковым сидели двое мужчин, одетых в крестьянские полушубки, из-под которых были видны полинявшие воротнички гимнастерок. При моем появлении незнакомцы встали. Полный, несколько рыхловатый блондин лет тридцати и быстрый в движениях, тоненький смуглый молодой человек с маленькими черными усиками.

— Пополнение прибыло, товарищ командир, — доложил Меньшиков. — Это военные врачи, их в деревне Кошели наши нашли, приписниками были. Все проверено.

— Александр Чиркин, — представился блондин.

— Михаил Островский, — назвался второй.

Я посоветовался с комиссаром и направил новых врачей в распоряжение Лаврика.

— Теперь наша санчасть укомплектована, — радовался комиссар. — Островский — хирург, Чиркин — терапевт, а Лаврик — начальник.

— Зубного врача не хватает, — пошутил Меньшиков.

— Найдем и этого, а пока побереги свои зубы, лучше фашистам выбивай, — засмеялся Морозкин.

Мы вышли из палатки и направились к окопам. Рытье их уже заканчивалось.

— А что, если перед окопами заминировать? — предложил я.

Всем понравилось мое предложение. Я вернулся в лагерь, зашел в землянку к Сермяжко.

Константин читал вслух книжку, его жена, Валентина, чинила одеяло, несколько партизан отдыхали на нарах.

Сермяжко вскочил и закрыл книгу. Это была «Война и мир» Л. Н. Толстого.

— Как думаешь, Константин, можно вокруг лагеря сделать минное поле из противопехотных мин? — я вопросительно смотрел на Сермяжко.

— Сделаем, — коротко ответил он.

— А сколько времени потребуется на это дело?

— Завтра будет закончено.

Через полчаса все подрывники были заняты делом. Одни из досок делали маленькие ящички, другие укладывали в них тол.

На другой день возле лагеря появились дощечки с надписью:

«Осторожно! Заминировано».