Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944

Небезынтересной может быть также оценка его личности экспертами германского зондерштаба «Р» (Россия). В одном из своих меморандумов о партизанских командирах Украины немцы отмечали, что М.И. Наумов «среди бандитов пользуется большой популярностью и славится изобретательностью тактических бандитских приемов», «весьма опасен тем, что может создать внезапную угрозу штабам, главным образом военным и правительственным чинам (лицам)». Среди личных качеств М.И. Наумова указывались большие способности и начитанность, одновременно — развязность и заносчивость перед коллегами, склонность к алкоголю и др.

После войны М.И. Наумов окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба Вооруженных сил СССР, занимал командные должности в органах и войсках МВД УССР. Он стал членом Союза писателей Украины, автором воспоминаний «Хинельские походы» и «Степной рейд». Его многолетняя военная служба, участие в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. отмечены высокими правительственными наградами. М.И. Наумов — Герой Советского Союза, награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалями СССР.

Умер и похоронен М.И. Наумов в Киеве.

7 сентября 1943 г. — 16 января 1944 г.

7 сентября 1943 г.

Гута-Добрыньская, 26 км ю[го]-в[осточнее] Коростеня, карта 100 000.

Гута-Добрыньская — небольшая деревня, еле вместившая наше небольшое, в 3,5 сотни человек, соединение. Население живет бедно. Скота немцы оставили мало, молодежь угнана в Германию, живут люди бедно — нет ни цыбули, ни чесноку. Сюда мы решили встать в результате глубоких внутренних противоречий: мой комиссар и нач[альник] штаба очень боялись, что мы слишком долго засиделись в треугольнике железных дорог Малин — Коростень, Коростень — Черняхов, и, пугая самих себя, создавали мнимую опасность, умышленно осложняя данные об обстановке.

Последнее время они все время требовали немедленного выхода соединения на запад, в район Эмильчино — Городница. Мне не хотелось уходить с Украины[213]. Все это создало атмосферу взаимного недоверия и так или иначе отражалось на моральном состоянии бойцов и комсостава. Пришлось проводить частые совещания комсостава, где обычно я доказывал возможности маневрирования в этих местах, необходимости развернуть диверсионную и агентурную деятельность. Доказывал, что ничего серьезного в оперативной обстановке нет и что, наконец, за железную дорогу уйти нам очень просто в течение одной ночи. На таких совещаниях командиры — комиссары отрядов обычно отмалчивались, начальник] ш[таба] Мельник дипломатично говорил, что тов[арищ] генерал-майор очень много рискует, находясь в этом «безусловно» опасном месте, напоминал, что остальные генералы находятся далеко в Белорусских лесах и высылают на Украину только див[ерсионные] группы. Комиссар т[ов]. Кищинский С.С.[214] обычно добавлял, что вместе с Михаилом Ивановичем и он очень много рискует здесь, что нам здешние диверсии даром не пройдут и, наконец, «сколько же можно?» — «Треба мати совiсть!» — противник может окружить.

Особенно нездоровая обстановка создалась в Червонном отряде. Политрук Коренский, комиссар (горе-комиссар) капитан Муракин имели всегда обильные сведения о том, что [немцы] разгромили п[артизанские] соединения Сабурова, Шитова, Маликова, Ковпака, Мельника и т. д., что появились где-то вблизи 1000 немцев; то они видят большое количество машин и танков, окружающих нас. Одно правда — это Сабуров действует правильно, людей сберегает, — надо идти к нему, в леса.

Под давлением этих обстоятельств я решил, что с таким штабом и комиссаром геройских дел не сделаешь, и что один в поле не воин, и что мне не более других надо, — уступил. Мы заняли это бедное село, — как символ бедности нашей оперативной мысли и как исходное положение для того, чтобы ночью на 8-е число перейти железную дорогу. Итак, вперед, назад! […][215] Мельник и Кищинский.

К моменту размещения людей прибыл из-под Коростеня мой помощник по разведке ст[арший] л[ейтенан]т Гаврилюк[216]. Он находился последние 10 дней в диверсионной] группе ст[аршего] л[ейтенан]та Величко, успешно действовавшей на ж[елезной] дороге Коростень — Чеповичи. Он провел глубокую разведку Коростеня, вплоть до гебитскомиссариата, и утром мне весьма обстоятельно и толково обрисовал оперативную обстановку и настоятельно просил не уступать трусам. Предложил остаться здесь, развернуть агентурную работу — внедриться в гарнизоны противника. Общий вывод Гаврилюка о противнике был сформирован характерным заявлением: «Противник, как никогда, дрожит за свою шкуру». Те же сведения о настроении противника передавал последнее время ст[арший] л[ейтенан]т Величко. Доклад Гаврилюка укрепил во мне уверенность в правоте и жизненности моей тактической доктрины, и я немедленно собрал всех своих помощников и штаб на совещании, туда же были приглашены командиры и комиссары отрядов. Гаврилюк информировал совещание, и все удивились тому, как неправильно понимали обстановку.