Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944

Мы пока ведем политику — не зачипать националистов. Половину дела они делают полезного для нас.

27 июня 1943 г.

Житель Днепропетровска Загребельный показал, что бандеровцы использовали списки на эвакуацию как списки на отправку в Сибирь.

Чтобы компрометировать советских партизан, посылают группы со звездочками громить население, а потом говорят: «Видите, вас бьют и немцы и партизаны, а нам необходимо защищать свою рiдну Укра"iну».

За рекой Горынь, в р[айо]не Ровно, виды на урожай очень хорошие, рост ржи такой, что подводы в запряжке не видно, а колос зерна самый малый — 45 зернят, средний — 57, а самый хороший — 75 зернят.

28 июня 1943 г.

Националисты обстреляли нашу кав[алерийскую] группу у села Сильне. После перехода в атаку все националисты разбежались.

29 июня 1943 г.

Сегодня форсируем ж[елезную] д[орогу] Луцк — Здолбунов. По дороге сильное движение вражеских эшелонов, в сутки проходит до 40 эшелонов с живой силой и техникой.

Для того чтобы не допустить эшелона с живой силой и избежать боя при переезде ж[елезной] д[ороги] обозом, высылаю диверсионные группы направо и налево от переезда, которые в 23.00 должны во что бы то ни стало заминировать оба пути ж[елезно]д[орожного] полотна.

На западную часть посылаю минера Давыдовича и помощников ему Валитова, Олейника и Шерстобитова, для прикрытия работы минеров — 12 человек автоматчиков 3-й роты 1 с[трелкового] б[атальона].

На восточную часть старшим [посылаю] минера Островского и его помощников Иванова, Лебедева и Кох и 12 человек для прикрытия с 2-й роты 1-го с[трелкового] б[атальона].

В приказе предупредил весь личный состав, что дорога эта одна из основных магистралей, питающих восточный фронт немцев, и что близость столицы Украины (у немцев) Ровно, Луцка, Дубно может дать возможность п[ротивни]ку быстро подтянуть силы, а поэтому нужно исключительно быть настороженными, никому не отлучаться из строя, обоз стянуть подвода в подводу, не делая разрывов для [дву]колок рот, живая сила рот идет сбоку повозок.

Заслонам, резчикам проводов, бронебойщикам, диверсионным группам — всем быть четкими в выполнении требований приказа.

Приказал заготовить бензин, чтобы потом сжечь подорванные эшелоны. Вышли в 20.00, а диверсионные группы Давыдовича и Островского в 15.00.

Воинская часть сперва лесом, а потом житом и ярами в 23.00 подошла к ж[елезно]дорожному переезду. Перед нами прошли 3 эшелона — 2 на запад и 1 на восток. Уже стемнело, а люди в деревнях все еще стояли, провожая нас. Население с радостью встречало нас.

Хотя бы успели диверсионные группы заминировать. Через каждую минуту вынимаю часы. Наконец связной конник доложил: «В 23.00 переезд занят».

Подъезжаю к переезду, докладывают, что заслоны по дороге на восток и на запад заняли исходное положение. И тут же смотрю: с запада мчится поезд, три огня в темноте все время увеличиваются, стук колес все приближается, и наконец вот уже близко, слышно, как лязгают рычаги колес, как свистит просачивающийся пар в золотниках.

Мелькает мысль: «Пропустили!» А что, если с живой силой? 3–4 тысячи солдат и офицеров. Бой. Невыгодный бой для нас. Пропустили наверно. Давыдовичу было приказано в 23.00, а он в 22.55 пропустил этот поезд.

Вдруг бах, бах — и бронебойки, и пушка, и станкачи как по команде заработали. А через 2–3 секунды оглушающий взрыв и за километр от переезда эшелон летит под откос.

В 23.15 слышу 2 взрыва на запад от переезда и в 23.25 на восток от [переезда].

Спущено 5 эшелонов. Когда колонна прошла уже 2–3 км от переезда, а хвост колонны, переправившись через дорогу, заметал след обоза срубленной березой, которую везли пара волов, на дороге в темноте горели два эшелона, трескались снаряды и бомбы.

Эшелон, который подошел к переезду с запада, был нагружен рельсами, костылями и накладками на шпалы. Охрана — 10 человек немцев — была раздавлена. Только кочегар и машинист спаслись. Они рассказывают, что перед ними прошел эшелон со снарядами, бомбами и патронами. И он-то и взорвался на мине, поставленной слева от переезда. Днем везут в эшелонах боеприпасы, амуницию, самолеты (редко) и танки. И возят немецкие машинисты, а ночью — железо, лом разный — возят русские машинисты.

Много эшелонов с живой силой проходят на запад. На вопрос куда едете? — отвечают: защищать Fatir Land (отечество).

Кочегар и машинист — рабочие наши люди. Я их завербовал и отпустил. Будут давать данные о ж[елезной] д[ороге]. Местность вся пересечена долинами и холмами. Очень трудно двигаться. Почва глинистая, [льют] дожди. Люди идут, падают, глина скользкая — путь тяжел. Бесконечные спуски и подъемы. Приказал построить тормоза на все повозки. Между дорогами бандеровцев почти нет.

Завтра форсируем старую ж[елезную] дорогу Ровно — Львов — Перемышль.

30 июня 1943 г.[40]

Сегодня очень опасный переход. Железная дорога Ровно — Львов — Перемышль, а над ней 2 шоссейных и до 16 населенных пунктов.