Партизанская война (СИ)

На полпути я увидел, как из едкого облака на максимальной скорости выскакивали брюнеты, кашляя и отплевываясь, за ними выскочил Саха, а за Сахой вышел Тор. Он просто спокойно вышел. Он огляделся, поправил доспехи, сверкнул искрами манипуляторов и побежал!

Это было эпично! Скоростной японский поезд нервно курит, глядя, как огромный тролль вколачивает в мостовую очередного брюнета! Полутонные манипуляторы разбивали в крошку многотонные каменные блоки, а брюнетов плющили, давили, сминали! Тор в три прыжка доставал очередного брюнета и с легкостью отражал наскоки трех других. С обретением скорости Тор получил колоссальное преимущество за счет силы, веса и стальных доспехов. Прорубить доспехи брюнетов он не мог, но расплющить в них тощих порождений Харма получалось через раз.

Я показал знак Тору, молодец, мол, сынок, он, поставив манипулятор вертикально, победно поднял его вверх и трубно пророкотал: «Папаня!», — тут же получил коварный укол в щель доспеха. Тор, оглянувшись и крутанувшись, сгреб обидчика, и впечатал его головой в каменные плиты площади, и закрутился, вылавливая остальных.

Когда вышел на площадь очередной смертоносный клоун, мы не заметили, мы просто удивились, как брюнеты разом кинулись убегать в конец площади, и тогда мы увидели его!

Арлекин, все-таки он больше походил на арлекина, шел не спеша, гротескно вскидывая длинные руки с короткими мечами, отливающими зеленым светом. Я кричал на всю площадь:

— Тор, уходи! Не лезь к нему! Кидай в него каменные блоки и бревна! — я увидел рядом с Климом Милану, протирающую ему лоб ладонью, смоченной из фляги, и Мифа, что-то декламирующего и жестикулирующего! — Миф! Держи, — я кинул ему сумку, — там такой же костюм и такие же клинки, как у клоуна!

Миф достал цветной костюм, похожий на змеиную кожу, клинки и быстро стал снимать все с себя и натягивать костюм арлекина.

Я подскочил к Климу, взял его на руки и посадил на плечи.

— Ты как? — я взглянул на него снизу вверх. Его надо было срочно эвакуировать.

— Битый небитого везет, — буркнул он, отливая серо-зеленым цветом лица, устало улыбнулся.

Саха шустро носился по площади, собирая с трупов брюнетов их костюмы и оружие.

Первый камень Тора летел слишком медленно. Клоун уже набрал вращение, а на подлете, даже в моем скоростном видении, камень просто расщепило в пыль! Клим хмыкнул на моих плечах, он раздвинул ладони на ширине плеч.

— Идеально! А ну-ка! Пусть еще кинет.

— Тор! Кидай еще!

И Тор зашвырнул очередной каменный блок.

Камень летел, но арлекин из цветного смерча превратился в черный, и я уже почувствовал тревогу. Клим сжал мою шею так, что захрустели позвонки. Я уже изо всех сил хотел, чтобы камень растворился, не долетел, растаял!

Камень влетел в воронку, и как будто на миг все замерло, время остановилось, черный смерч сжался в точку, а затем мы все увидели вспышку света и получили мгновенную смерть, причем некоторые неоднократно, а те, кто выжил, очень завидовал тем, кто погиб второй раз или третий, но все возродившиеся видели огромный гриб, поднявшийся в небе! Такой знакомый нам всем по документальным фильмам, показывающим взрыв атомной бомбы. И, конечно, мы получили все ее атрибуты — пожары, исполинскую ударную волну, сильное облучение, — и умирали, умирали, умирали.

14

Собраться мы сумели лишь через сутки после трех-четырех смертей.

— Клим, это ведь твоих рук дело? — мы сидели вдвоем недалеко от лагеря, в лесу, где готовили и устраивали ночлег игроки и аборигены, сын упражнялся с Аяной в истреблении грызунов, сикты и ваары раскладывали принесенные одежду и провизию.

— Рук? Нет. Это, скорее, тупых уставших мозгов. Но не рук точно. Надо было хоть предположить, что, меняя физику энергии, нестабильное вещество войдет в цепную реакцию! Квантовый, твою мать, скачок! И как он сумел так разогнать однополярную энергию ауры?

— Хорошо, что не разнесло всю планету!

— Галактику, Гриша, вселенную! Экспериментатор хренов! — он обхватил голову руками.

— Мда, Клим, ты до сих пор великовозрастный ребенок, впрочем, как и мы все. Игра, блин. Что теперь? Я так понимаю, клоунов бить нечем? — Клим поднял голову и с серьезной физиономией, которую я, наверное, никогда не видел, посмотрел мне в глаза.

— Как раз с клоунами все просто. Ты знаешь, кто был Адам?

— Ты сейчас про первого человека?

— Да, я про первого разумного на земле. Ты знаешь, что он был бесплотен?

— Ну, типа его слепили из того, что было. А до этого он был духом?

— И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою… Аура Адама, энергия текла в нем в разы быстрее, чем наша. Мы дадим клоуну вкусить плоды с древа познания, аллегорически выражаясь. Тормознём его, так сказать. Клоун — это спиральная волна, что-то типа вихревого ультразвука или радиоволны. Чистая смерть.

— Что ты имеешь в виду?