Партизанская война в 1812 г.

На правом фланге местность была открытая, на левом, у деревни Утицы, впереди и позади ее, местность была лесистая. Перед боем русскими войсками были построены земляные укрепления. Позиция наша состояла из участков генерала Милорадовича, Дохтурова, Багратиона и Тучкова. В Бородинском сражении у Платова было 9 казачьих полков, они стояли в резерве за правым флангом, левее Платова стал 1-й кавалерийский корпус Уварова. 5 казачьих полков наблюдали течение р. Колочи, от войск Уварова до впадения р. Колочи в р. Москву.

6 донских казачьих полков под начальством генерал-майора Карпова стали на нашем левом фланге, южнее дер. Утицы, часть их стояла с Московским ополчением. Днем князь Кутузов объехал войска, беседовал с солдатами. Единодушное «ура» сопровождало Главнокомандующего русской армией от одного полка к другому. Перед вечером вдоль линии войск пронесли чудотворную икону Божьей Матери, от Смоленска сопровождавшую войска.

25 августа, в жаркий августовский день, в лагерь русских войск привезли чудотворную икону Смоленской Божьей Матери. Торжественная молитвенная тишина стояла на громадном поле подле Бородина, на котором встали на позиции русские полки. Всюду земля была изрыта. Тянулись длинные рвы окопов, насыпи, стояли плетеные туры батарей. Медные пушки сверкали на солнце. Русские солдаты по обычаю надели на себя чистые рубахи: все готовились к смерти. Наступала темная ночь. Спят утомленные боями казаки, и лишь иногда, просыпаясь, слышат легкий шорох кругом. Не спит в ожидании страшного боя громадный лагерь Кутузова. Спать… Спать… нужно набраться силы для завтрашнего подвига… Как только первые лучи солнца показались на покрытой белым туманом земле, как 100-ору-дийная французская батарея открыла огонь и грохот пушек понесся над полем и эхом отразился о далекие леса.

Победоносная французская армия разбилась тут о стойкость русского солдата. Французы отнимали у русских укрепления, но русские полки вновь врывались, опрокидывали французов и занимали окопы.

Арьергардные части упорно и мужественно сдерживали французов, стремясь выиграть время. Сильные столкновения произошли у русских деревень Твердики, Гриднево, Поповка, Мышкино и Ерохово^{53}.

Настоящих воинов у нас под Бородином было не более 94 тыс. (в том числе и казаки), т.к. 16 тыс. присоединившихся в Гжатске были новобранцы, не бывшие в боях и не знавшие войны; 10 тыс. ополченцев были вооружены только пиками и совершенно не обучены военному делу. Но не числом были сильны русские, а духом своим, преданностью вере, царю и отечеству. Неудивительно, что Бородинский бой по своей кровопролитности и упорству — один из самых редких в истории боев. Его называют «битва гигантов».

Бородинский бой происходил 26 августа. Но ему предшествовал тесно связанный с ним бой 24 августа у с. Шевардина, находящегося впереди бородинских позиций. Здесь у нас стояло около 11 тыс. войска под начальством князя Горчакова и было построено укрепление (редут).

24 августа, в 2 часа дня, неприятель в числе 35 тыс. человек атаковал наши войска, расположенные у Шевардина. Завязался кровопролитный и упорный бой, главные эпизоды которого разыгрались уже в темноте. Неприятель подавал наши войска своей численностью, и мы, потеряв больше половины своего состава (убито и ранено около 6 тыс. человек), принуждены были отдать ему Шевардинский редут и отступить на свои главные силы, расположенные на бородинской позиции. Наполеон был неприятно поражен упорством, с которым русские вели здесь бой, и тем, что они умирают, но не сдаются. Весь следующий день неприятель нас атаковал. 25 августа прошло без боя. Обе стороны готовились к решительному сражению: рыли укрепления, расставляли войска, собирались с силами.

Наступила ночь с 25 на 26 августа. Ночь, полная тревог и ожиданий. Наполеон расположил свою ставку на Шевардинском редуте. Спал он плохо. Его состояние в значительной степени объяснялось неуверенностью в победе над противником, которого он в начале войны недооценивал, но в ходе борьбы начал узнавать. «Верите ли вы в завтрашнюю победу, Рапп?» — спросил он дежурного генерала. «Без сомнения, ваше величество, но победа будет кровавая», — отвечал тот.

Тревога не покидала Наполеона всю ночь. Французский император постоянно справлялся, не ушла ли русская армия. На рассвете он приказал подать ему коня и сказал при этом: «Ну, так они теперь у нас в руках! Пойдем. Отворим ворота московские! — Потом, поглядев на восходящее солнце, воскликнул: — Вот солнце Аустерлица!» — и отдал приказ начинать сражение.