Партизанская война в 1812 г.

«Враг намерен ретироваться по Смоленской дороге, — докладывал М.И. Кутузов царю Александру I. — Неприятель будет искать непременно дорогу, которая еще не разорена, т.е. правее или левее Смоленской. С этого пункта будет удобно на него действовать в обоих этих случаях»^{142}. Русские войска, обеспеченные боеприпасами и продовольствием, были наготове. Кутузов ожидал далее лишь подтверждения своих мыслей. Появление полковника Бэртеми с письмом от маршала Бертье, в котором предлагалось отказаться М.И. Кутузову от применения «малой войны», утвердило фельдмаршала в правильности его предложений. Дорохов в ночь на 9 (21) октября известил Кутузова о направлении и движении французских войск к Фоминскому, что явно свидетельствовало о намерении Наполеона отходить через Боровск, Малоярославец на Калугу. Таким образом, создавалось угроза захвата французами собранных там запасов для армии и разрушения Тульского оружейного завода, но Кутузов преградил ему путь. Для поддержки Дорохову направил корпус Д.С. Дохтурова и приказал партизанам усилить наблюдение за врагом.

На рассвете 12 октября казаки Платова и корпус Дохтурова стояли уже у Малоярославца, преградив путь движения армии Наполеона к Калуге. Когда Наполеон узнал, что Малоярославец занят русскими войсками, он понял, что неожиданность маневра его не удалась и что вопрос ставился не столько об успехе предстоящего сражения, сколько о сохранении армии. Малоярославец был узлом дорог, ведущих на Калугу и через Ельню на Смоленск.

От Милорадовича, Сеславина и Кудашева 10 (22) октября поступили новые сведения о передвижении французских войск по Калужской дороге. Сеславин писал: «Я стоял на дереве, когда открылось движение французской армии, которая тянулась у ног моих, где находился Наполеон в карете». Несколько человек, отделившихся от опушки леса и дороги, были захвачены и доставлены М.И. Кутузову, чтобы удостовериться в таком важном для России открытии, решившем судьбу Отечества, Европы и самого Наполеона^{143}. Пленный унтер-офицер рассказал следующее: «Уже четыре дня, как мы оставили Москву. Маршал Мортье, с его отрядом, по взорвании Кремлевских стен, присоединится к армии. Тяжелая артиллерия, кавалерия, потерявшая своих лошадей, и все излишние тяжести отправлены по Можайской дороге, под прикрытием корпуса Польских войск, в команде Генерала Князя Понятовского. Завтра главная квартира Императора будет в городе Боровске. Далее направление на Малоярославец». Немедленно было доложено о том генералу Дохтурову, и тогда он отправил штаб-офицера с донесением к фельдмаршалу Кутузову в Таратуни. Если бы партизан Сеславин не предупредил заблаговременно VI пехотный корпус и другие наши войска, при атаке села Фоминского понесли бы неизбежно сильное поражение, и был бы Малоярославец беспрепятственно занят неприятелем.

Главную армию М.И. Кутузов направил наперерез наполеоновским войскам к Малоярославцу. Сражение, которое произошло 12 (24) октября за Малоярославец, вынудило Наполеона отказаться от захвата в дальнейшем Калуги и Тулы и отойти на Смоленский тракт. М.И. Кутузов писал: «Я счастлив, предводительствуя русскими! Но какой полководец не поражал врагов, подобно мне с этим могущественным народом! Благодарите Бога, что вы русские, гордитесь этим преимуществом перед всеми, и знайте, что быть храбрым и быть победителем, довольно быть только русским». (М.И. Кутузов. Из письма к калужским патриотам). Наполеон все еще колебался правильности выбранного решения. В ночь на 13 (25) октября он собрал в Городне военный совет. На этом совете его маршалы высказались против решения прорываться на Калугу и убедили Наполеона быстрее отойти через Боровск на Можайск и далее к Смоленску. Маршал Бессьер так оценивал обстановку во французской армии: «Для подобного предприятии, т.е. для прорыва к Калуге, у армии, даже у гвардии, не хватает мужества… А с каким неприятелем нам приходится сражаться? Разве не видели мы поля последней битвы, не заметили того неистовства, с которым русские ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на верную смерть?»^{144}