Партизанская война в 1812 г.

При этом случае отличились: генерал-майор Иловайский 3-й и полковник Кайсаров, который при сильном нападении французской кавалерии, желавшей возвратить отнятые орудия, мужественно удержал эти стремления с егерями 20-го полка, и орудия остались у нас. В то же время отряд под командой генерал-майора Кутейникова 2-го, посланный от меня к Боровску, поразил неприятеля столь удачно, что принудил его спешно потянуться к Верее, а полковник Иловайский 9-й, соединяясь с полковником Быхаловым, с отрядом своим 14 числа при Медыни ударили на неприятеля, взяли до 300 пленных и 5 пушек. Преследуя неприятеля по 17-е число, я приказал некоторым полкам следовать параллельным образом с боков его, а сам со всем корпусом поспешил выграть марш, направляя себя сообразно неприятельскому движению на Колоцкую дорогу. Прибыв к Колоцкому монастырю, нашел я все силы его, там расположенные, и распорядился к атаке ариергарда, под командой маршала Даву бывшего, следующим порядком: бригада генерал-майора Иловайского 5-го с бригадой генерал-майора Кутейникова 2-го, имея каждая по 2 орудия, пошли правым флангом до высот, лежащих близ берега реки Колочи; генерал-майоры Иловайский 3-й и Денисов 7-й пошли левым флангом; 8 орудий Донской конной артиллерии под командой полковника Кайсарова, прикрываемые егерями 20-го егерского полка, шли в центре; а бригада генерал-майора Грекова 1-го составляла резерв. Этим порядком, расположившись ночью близ Колоцкого монастыря и собравшись со всеми отрядами, как и неприятель соединился в 19-й день октября, с светом приказал я стремительно напасть на неприятеля. Ни отчаянное сопротивление французов, ни страшный огонь, пущенный с батарей, ими устроенных, не остановил войск наших. Неприятель по сильном сопротивлении разбит, оставил множество убитых, взятых в плен и отнято 27 орудий. Отличились в этом сражении генерал-майоры Иловайский 5-й, Кутейников 2-й и полковник Кайсаров. Пораженный этими действиями неприятель, почувствовав невозможность отступать со всеми тяжестями, принужден был оставлять больных, раненых, и едва можно объяснить ужасы того бегства. Всюду трупы истребленных врагов покрывали путь наш. Ящики с пороховыми зарядами взрывались на воздух. Тщетно пытался он неоднократно брать позиции по дороге, ведущей к Гжатску, но будучи всегда опрокинут искусным действием артиллерии нашей, бывшей под командой храброго полковника Кайсарова, не находил он себе пощады. Преследуемый корпус маршала Даву хотел держаться пред Гжатском с весьма выгодной для него позиции, но в упорном сражении, продолжавшемся более 6-ти часов, он был вытеснен, прогнан; и Гжатск нами был занят боем. В селениях же Теплухе и Царевозаймище имел он ту же участь, потеряв множество снарядов, убитыми и пленными, о которых я доносил раньше. Корпус этот составлявший ариергард французской армии будучи сильно тесним и преследуем, надвинулся 22-го числа на корпусы короля неаполитанского и маршала Нея, и тогда соединенные их силы, расположась пред Вязьмою, взяли позицию в намерении удержать наше наступление. Но что возможно противопоставить быстрому нападению российских воинов, пламенным усердием к государю исполненных? Пред 26-й дивизией, которой командовал генерал-лейтенант Ермолов, шли донские войска, наблюдая нападением за неприятелем, чтобы дать время авангарду генерала Милорадовича зайти ему во фланг и со мной соединиться. Егери приспели к неприятелю поспешно, имея за собой орудия, вступили в дело и заняли высоту, владычествующую пред Вязьмой. Французские орудия подались несколько вперед, но открывшиеся батареи наши мгновенно привели врага в замешательство. Несколько колонн стремились зайти в наше правое крыло, но всюду поражаемые, обратились в бегство. Неприятель был опрокинут, батареи замолкли, и Вязьма занята победителями, в которую генерал-майор Паскевич с передовыми войсками первый вступил. При этом случае командовавший донским казачьим Сулина 9-го полка войсковой старшина Губкин быстрым ударом на неприятельскую колонну большую часть ее положил на месте, а остальные взял в плен, действуя везде с отличным мужеством и храбростью. Донесения генерала Милорадовича дошли в свое время к вашей светлости о действии его соединенных со мной сил; о том был краткий рапорт. На другой день преследовал я неприятеля по большой дороге, но он остановился у селения Семлево, дабы дать отдых своей утомленной коннице и найти способ фуражировать. На каковой предмет и отделилась она от пехоты; что я увидев, отрядил генерал-майора Иловайских 5-го и 3-го с бригадами атаковать ее. Они исполнили ее с наилучшим успехом, истребив большую часть этой гвардейской кавалерии, взяв пленных довольное число и 2 гвардейские эстандарта, причем генерал-майор Сысоев 3-й весьма отличился. С этого места по повелению вашей светлости следовал я за неприятелем и, узнав через пленных, что корпус вице-короля италийского Евгения потянулся к соединению с маршалом Виктором на Витебск, отрядил я генерал-майора Грекова 1-го и Денисова 7-го с бригадами и с подкреплением 1-го егерского полка и драгунских Черниговского и Новороссийского для преследования неприятельских корпусов, шедших через Дорогобуж и переправу у Соловьева к Смоленску; а сам взял вправо наперерез к Духовщине и, не допустив до этого города итальянский корпус, ударил 26-го числа на марше и разбил его так, что осталось французов более 6-ти тысяч на месте, более 3-х тысяч взято в плен и отбито 64 пушки. Сам вице-король с остатками своего корпуса, не посмевши следовать первому назначению в город Витебск, поспешил к Смоленску. При этой победе взят в плен известный генерал Сан-Сон, начальник Генерального штаба всех французских армий. При действии же этом отличились генерал-лейтенант Мартынов, полковник Греков 5-й, Харитонов 7-й и Власов 3-й и командовавший полком Иловайского 3-го войсковой старшина Тарасов 2-й, который лично отнял у врага знамя и следовал за неприятелем через Драгобуж и Соловьевскую переправу. В намерении принудить его скорее оставить Смоленск приступил я к этому городу, учредив следующую к атаке диспозицию: правый фланг мой поручил я генерал-майору Иловайскому 3-му, левый — генерал-майору Грекову 1-му, центром командовал генерал-лейтенант Мартынов. Войска этого корпуса составляли полуциркульную линию; в авангарде был полковник Кайсаров, который, присоединивши к егерям своим стрелков казачьих, двинулся в обход на оба вражеских фланга, следуя в центре с остальными егерями и донской артиллерией, и по повелению моему немедленно атаковал их. Узнав же, что французские войска провели всю ночь в форштате Петербургском, я приказал бросить несколько гранат и бранскугелей, чтобы тем более встревожить неприятеля; и в то же время егеря 20-го полка, по большой дороге следовавшие, стремительно бросились и сбили вражескую цепь, бывшую в отдалении от форштата и скрывавшую движения войск в городе, и его атаковали. А донская бригада, посланная между тем под командой генерал-майора Кутейникова 2-го, подоспев к Московскому форштату, повстречалась с двумя вражескими колоннами. Колонны эти старались всеми силами удержать форштат, но донские полки, одушевляемые примером своих начальников, быстро атаковали их и расстроили. Новые колонны двинулись им на подкрепление с 9-ю орудиями; но генерал-майор Кутейников с казаками, а полковник Кайсаров с егерями, ударив на них, овладели орудиями и 27-го числа октября новая победа увенчала успех оружия нашего. Неприятель, преследуемый по Духовщинской дороге авангардом моим под командой генерал-лейтенанта Мартынова, при упорном сопротивлении его на переправе через реку Вопь близ деревни Ярцевой разбит снова и оставил нам 23 орудия. При этом случае командовавший 6-ю орудиями донской конной артиллерии восковой старшина Кирпичев искусным и скорым действием сбил вражескую батарею, на противной стороне реки Вопь бывшую, и тем много способствовал к оставлению неприятелем вышеупомянутых 23-х орудий. 28-го числа, вытеснив французов из Духовщины, я направил путь к Смоленску вслед за остатками того корпуса, и в тот же день при занятии селения Звенихи враг был опять поражен действием орудий Донской конной артиллерии и егерями 20-го полка под начальством известного полковника Кайсарова, где с бою взято им 2 орудия и более 1000 человек в плен. От Духовщины до самого Смоленска неприятель тесним был с флангов донскими полками, но в авангарде полковник Кайсаров с егерями и артиллерией на всяком шагу выбивал его из позиций и деревень, им занимаемых, так, что не успевал он их сжигать, и поражал столь сильно и упорно, что, вытеснив его ночью из укрепления, бывшего в 3-х верстах впереди форштата Смоленского, отняв последние орудия, допустил едва тысячи человекам, остаткам корпуса сего, стремглав броситься в оный; куда прибыв на 3-е число ноября, присоединил я к себе отряды Грекова и Денисова, которые заняли форштат. Замеченное неприятелем малое число пехоты нашей внушило ему дерзость пустить вновь большую часть на нас своей пехоты; но я, приказав полковнику Кайсарову подкрепить стрелков наших остатком бывших у него егерей 1-го и 20-го полков и артиллерией и всем моим Донским полком, дал иной оборот сражению, которое сделалось гораздо жарче прежнего. Снова пораженная нами вражеская пехота кинулась уже на левый берег Днепра, заперши крепостные ворота; а форштат занят победоносными нашими войсками. 157 пушек достались нам в Смоленске.