Партизанские отряды занимали города

— Товарищи, — сказал Лазо. — Перед нами задача: взять Тавын-Тологой, добить врага, не дав ему возможности уйти за границу. Время не терпит. Общая обстановка вам известна. Вы знаете, что с запада двигается новый враг — чехословаки. Нам надо поскорее развязать руки здесь. Задача трудная, но мы должны выполнить ее. Наши силы достаточны для этого. На стороне врага большое позиционное преимущество. Зато у наших гвардейцев боевой дух, революционный порыв и уверенность в победе, а у врагов — растерянность и моральное разложение. У меня складывается, в общем, такой план: рабочая Красная гвардия, Советский полк Журавлева, и отряды Титова и Тетерина атакуют Тавын-Тологой в лоб; Аргунский полк пойдет в охват противника справа, а Копзоргаз слева, чтобы замкнуть врага в кольцо и отрезать ему путь за границу. Такова общая схема. Мне хотелось бы послушать ваши соображения. — Лазо снял выгоревшую фуражку и вытер потный лоб. Июльское солнце ярко сияло на безоблачном небе.

— План правильный, — сказал командир копунцев Атавин Прокоп. — Но надо основной удар направить в тыл противника, а для этого в помощь Аргунскому полку придать всю кавалерию, чтобы не дать Семенову уйти за границу.

Крепко сложенный Атавин то и дело нетерпеливо поправлял на голове меховую островерхую бурятскую шапку, с которой не расставался даже на жаре.

— Все это верно, — сказал высокий, сухощавый и рассудительный командир газимурцев Василий Кожевников, — но надо еще все взвесить и проверить. Уже очень выгодная у противника позиция. При лобовой атаке у нас будут большие потери. Кроме того, у нас мало артиллерии и снарядов, чтобы подавить огонь врага и подготовить путь атакующей пехоте. А как у вас с резервами, товарищ Лазо? Ведь нельзя же бросать все силы, не имея в тылу резервов.

— Что же ты предлагаешь? — вскипел Атавин. — Еще сидеть здесь без воды и смотреть на бандитов? Нет, я не согласен с твоей осторожностью.

Командир зоргольцев, небольшого роста, скромный П. Г. Пешков, внимательно слушал и молчал.

— А что скажете вы? — обратился к нему Лазо.

— Я считаю, что ждать дальше нельзя, — сказал Пешков. — А чтобы избежать больших потерь, надо ночью скрытно подвести наши атакующие части как можно ближе к позиции белых, на исходные рубежи. Тогда орудийный огонь врага для нас будет совсем не страшен и пулеметный — менее опасен. Атаку надо начинать на рассвете. Очень важная задача ложится на нас и на аргунцев, чтобы не дать врагу бежать в Маньчжурию.

Лазо в заключение сказал:

— Я учту ваши замечания при разработке окончательного плана. А теперь я должен ехать в штаб. Кому-то из вас надо поехать со мной, чтобы привезти вам боевой приказ. Товарищ Жигалин, не возражаете поехать со мной?

Я охотно согласился.

День клонился к вечеру. Стала спадать жара.

Молодой шофер подъехал на старой, видавшей виды машине. Мы сели.

Шофер спросил: «Куда ехать?»

Лазо задумался и как бы про себя сказал: «Да, это задача. Если поехать прямо, то можно попасть под обстрел семеновских батарей, а если в объезд, то сделаем липших 20 верст и засветло не доберемся до штаба».

— Давай прямо!

Виляя между сопками, машина выехала в широкую падь. Слева открылась вершина Тавын-Тологоя. Лазо в бинокль, который он всегда носил при себе, стал разглядывать вражеские позиции. Не успели мы проехать полверсты, как на горе блеснул огонь и через несколько секунд раздался орудийный выстрел.

— Заметили нас, — сказал Лазо. — Нажимай, Миша!

А Миша и без того уже дал полный газ.

Вскоре позади разорвался снаряд. Второй снаряд— впереди. Шофер заметно нервничал. Да и мне, не раз бывавшему под обстрелом, было не по себе.

А Лазо совершенно спокойно сказал:

— Они берут нас в вилку. Ты, Миша, езжай не прямо, а зигзагами, чтобы они не пристрелялись по нам. Да смотри, не переверни нас на повороте, — шутливо добавил он.

Шофер круто повернул машину вправо, а на прямой, куда должна была пойти машина, разорвался снаряд, и осколки с визгом пронеслись над нами.

— Неплохо стреляют, — спокойно отметил Лазо.

Его спокойствие передалось шоферу, и он умело вел машину, объезжая тарбаганьи норы, благо по здешним местам можно было ехать без всякой дороги.

Белогвардейцы выпустили еще с десяток снарядов, но безрезультатно. Вскоре мы выехали из зоны обстрела и еще засветло приехали в штаб фронта.

О многом переговорили мы с Лазо дорогой: и о штурме Тавын-Тологоя, и о том, какая хорошая будет жизнь, когда мы победим белогвардейцев и займемся строительством новой жизни. Я поражался широкой эрудиции С. Лазо и его простоте выражения мыслей. Он интересовался моими походами на Кавказском фронте и настроениями солдат и казаков.

Вызвав к себе начальника штаба фронта Русскиса и своего заместителя Ф. Е. Балябина, и помощника Г. Н. Аксенова, Лазо принялся за разработку плана штурма Тавын-Тологоя. На другой день я вернулся в Копзоргаз с приказом, который сводился к следующему: