Партизанство

Исторически сложилось так, что с момента появления регулярных армий в партизанской войне исконно существуют два начала, которые прослеживаются с древнейших времен до наших дней: партизанство организованное и стихийное, военное и «крестьянское» (1812), войсковое и повстанческо-революционное (гражданская война). Не составила в этом плане исключения ни одна из так называемых национально-освободительных войн, сопутствующих, а в ряде случаев способствующих развалу колониальной системы. В партизанскую борьбу как целенаправленно, так и в силу вынужденных обстоятельств активно включались как армейские, так и войсковые специальные формирования. Между тем эта сторона партизанской борьбы до сих пор не исследована и не осмыслена, что не могло не привести к односторонности оценки самого явления.

Дело, видимо, в том, что партизанская война как военный метод и ее искусство развиваются параллельно военному, можно сказать, на конкурентной основе, поскольку ведется она не в интересах создаваемых легитимно вооруженных сил, а возникающих из недр народных масс, как правило, «незаконных» самодеятельных, импровизированных вооруженных формирований.

Теоретические положения партизанской войны в силу двойственности характера явления хотя и были предметом дискуссий, однако это не мешало их включению в нормативные акты.

Прекрасно сознавал значение партизанских действий Петр I. В декабре 1706 г. в ходе войны между Россией и Швецией 1700 – 1721 гг., известной под названием Северной, он созвал Военный совет, на котором было принято решение «встретить противника в Польше», но сражения там не давать, а на переправах и «партиями» путем лишения провианта и фуража «томить неприятеля». План действий состоял в том, чтобы при наступлении Карла XII уклоняться от боя в пределах Польши и, отступая к своим границам, изнурять противника постоянными нападениями легких отрядов, лишать его средств продовольствия, всячески препятствовать передвижению неприятельской армии.

Тот факт, что Петр I учитывал важность такого нового явления, как воздействие на тыл и тыловые коммуникации противника, признавал стратегическое значение партизанских (специальных) действий в этой борьбе, подтверждается учреждением им впоследствии целого корпуса, специально предназначенного для действий на сообщениях неприятеля, так называемого «корволанта». Его состав, численность, организация и назначение лучше всего определяются главой шестой «Устава воинского», изданного 30 марта 1719 г. В нем, в частности, говорится: «Корволант (сиречь легкий корпус), которое тако уже было, или от великой армии в несколько тысячах нарочно отделено бывает, и отдается к некоторому делу в команду Генералу, либо у неприятеля для пресекания или отнимания пасу, или оному в тыл идти, или в его землю впасть и чинить диверсию. Такие корпусы называются Корволант, который состоит от 6 до 7 тысяч рядовых, и таким способом может оное всюду поворачиватися без тягости, и на неприятельские дела примечать добрым поведением, которой сочиняется не токмо от кавалерии одной, но при том употребляема бывает и инфантерия с легкими пушками, смотря случая и места положения...»

После вторжения в Россию шведской армии размах партизанского движения, поддержанного Петром I, содействовал изоляции шведской армии и лишения ее продовольствия весной 1709 г., а затем и ее разгрому под Полтавой. Шведские войска, осадившие Полтаву, были блокированы партизанами и потеряли боеспособность.

Таким образом, в Северную войну по инициативе Петра I в тылу противника войсками осуществляются партизанские действия, согласованные со стратегическим замыслом. Как не вспомнить здесь знаменитые партизанские рейды времен Гражданской и Великой Отечественной войн!

Как известно, французская революция 1789 г. сделала войну общенациональным делом, породила новую военную организацию и новый способ ведения боевых действий регулярной армии, основные черты которого были повсеместно восприняты современниками и унаследованы потомками. Но к числу сделанных тогда открытий можно по праву отнести и малую войну.

Складывалась парадоксальная ситуация, когда новая французская армия, громившая одну за другой лучшие коалиционные армии Европы и с успехом осуществлявшая «освободительную миссию» на большей части континента, обнаруживала свое бессилие перед неугасающим очагом гражданского сопротивления внутри собственной страны.

Еще более ожесточенный отпор она встретила в Испании, где вновь столкнулась с неординарными способами сопротивления, с иррегулярной войной, в которой сосредоточенным усилиям французских войск было противопоставлено распыление сил, перемежавшееся их кратковременным слиянием в компактные ударные отряды. Поглотив в повстанческой армии значительную часть по существу расколотых и распавшихся национальных вооруженных сил, «сельское население поломало каноны классической войны».