Партизаны Подпольной Луны

Но Рему, только начавшему перебирать многочисленные кандидатуры, пришлось смириться со второй из-за нехватки времени. В связи с наступившими экзаменами, сначала С. О. В., а потом и Т. Р. И. Т. О. Н., он застопорился на кандидатуре, принятой в начале мая, ещё до знаменательной ночи с шестого на седьмое мая, Аугустусе Нобелиусе Крафте, который, с предвзятой точки зрения господина Директора, не удовлетворял всем требованиям к занимаемой должности.

Но и экзамены прошли мимо Люпина, увлечённого любовью и ободрённого относительным спокойствием на домашнем фронте.

Луна и не думала ни с кем изменять супругу. Но она по-прежнему оставалась страшно неудовлётворённой, Ремусу приходилось буквально отрывать от живого, и спать с ней ночи две в неделю. Миссис Люпин так заезжала загулявшего в бомонде с кем-то из дам мистера Люпина, что ему теперь требовалась очень долгая прелюдия, чтобы возбудиться на любовные подвиги с возлюбленным мужчиной.

А Прорицательница была уверена, что это именно дама, но не видела в этом увлечении супруга ничего плохого. Наоборот, он налаживает такие необходимые для горячо любимой школы связи в высшем свете!

Ни погадать на рунах, ни проследить за галочьей стаей женщине просто не приходило в голову.

Глава 86.

А в прелюдиях, наполненных ласками и поцелуями, Люциус не отказывал своему любовнику, зато сходились они, пылкие и страстные, соединяясь в тело единое. И уже не важно было, кто вверху, а кто внизу, влияние маггловской, неведомой, мистической звезды Давида давало знать о себе. Любовников, казалось бы, нельзя ни расцепить никакими крючьями, ни разлепить заклинаниями, даже такими страшными, черномагическими, которые, видимо, не знакомы и их всезнающей, общей, исподволь сцементировавшей связи. Мужчины долго не решались заговорить об этом маге, не доступном никому из них, о Северусе. А как разговорились, решили вознести общую молитву Мерлину всеблагому и Моргане пресветлой, «да исчезнет он ровно на год, не больше». И стало обоим разом как-то благостно и легко, а после о волновавшем их мужчине вновь забылось само собой. Надо же любить друга, пока есть порох, и они горячи, а не бесплодно размышлять о пропавших без вести…

Если бы не экзамены, любовники не разлучались вовсе. В который раз влюблённому Люциусу оставалось вглядываться в наполненные пламенной любовью и неутолимой страстью глаза оборотня, до странности напоминавшие обычные, человеческие. Но раздумывать некогда, ведь эти переглядывания приходились на ранние, поспешные завтраки.

Как ни крути, а Рему нужно было принимать результаты экзаменов и проверочных работ и своевременно отправлять сведения в Министерство магии, в Отдел Надзора за Учебным Процессом, а в ответ получать длинные свитки пергамента с нотациями «начинающему господину Директору такого уважаемого учебного заведения, как школа волшебства и магии «Хогвартс».

Но ни экзамены, ни требующая внимания сексуального толка супруга, ни нравоучения ОНУП не мешали любящим мужчинам проводить почти каждую ночь вместе, переплетаясь в невообразимые кривые страсти. И доходили они до таких высот, что душами уносились на небеса, населённые какими-то духами бесплотными. Те шарахались от них, как от прокажённых.

Так редко попадали к этим духам грязные, человеческие души, что бедным бесплотным существам оставалось лишь разбегались в панике. Духи даже вовсю вопили, как могли, ультразвуком, поэтому после неземного путешествия болью отдавало в неразумных головах смертных проходимцев. Однако после многих занятий любовью и забитые ватой уши забывались, хотелось хоть немного поспать.

Ополоумевший от очередного любовника лорд Малфой всё чаще предлагал ему овладеть собой. Мастерство загадочного оборотня росло не по дням, а по часам. Сначала он двигался в любимом слегка неуверенно, но очень скоро перешёл на мощные, захватывающие дух толчки, входя в Люца на всю длину члена, по самые яички, и выходя из него, чтобы совершить новый, ещё более мощный рывок внутрь, в горячее, но такое раздроченное, широкое тело.

Оба не забывали ласкать тело любовника, нет, уже любимого, находясь прямо в нём. Это же так изысканно и возбуждающе превращает тело в ещё один источник наслаждения!

Для мистера Люпина всё было в новинку, для сэра Малфоя такая обходительность была очередной выстраданной, заслуженной, но, как всегда, приятной. В конце концов, на то он и светский лев, чтобы не слишком терять голову даже от такой неожиданной, прямо говоря, уникальной находки, этого милого, всё более умелого и ласкучего волчка.

Разумеется, оба кончали одновременно, подстроившись друг под друга, и в этом была своя невыносимая лёгкость бытия. Всю ночь они, как заведённые, неистово любили. Любили так сильно и много, что засыпали, обнявшись, только к раннему утру, истомившись страстью. А через три часа нужно вставать и торопливо заглатывать плотный, по обычаю дома Малфоев, первый для Люциуса завтрак.