Партизаны Подпольной Луны

- Ох, отстань, женщина. Совсем от тебя голова трещит. Трещотка еси ты, Альбина, сущая сорока. Пусти, к Господам пойду! А ты стой здесь, ибо ежели они и вправду дерутся, нужно будет звать Господина Малефиция. Он всё ж отец им, кроме, ко щастию, сего страхоила.

- А вот мне нравится драгоценный гость нашего Господина дома! Такой скромненький, да хорошенький, да какие глазки-то у него необычненькие…

Выфху закрыл дверь перед носом сожительницы. Но в душе он был доволен. Сможет, значится, удовлетворить женщину, пока язык не стешет об её пи… вагину. И не знал Выфху, что… туда заставит его сожительница похотливая руку чуть не по локоть засовывать, а языком снаружи себя полировать. Бедный Выфху! Поистине жестокая расплата за холодные бараньи бока! Жестоким стал новый Господин дома, а всё ведь из-за выблядка сего, взявшегося откуда-то в военном походе на варваров. Но на гвасинг он не похож, а всё-таки какой-то он ненастоящий, словно из глины вылепленный, несуразный, угловатый, с длинным острым носом. Да ещё и с неправильного, нечеловеческого цвета глазами. Ох, неужли он и вправду Альбиночке так нравится? Как бы не вышло чего.

Выфху провожал долгими взглядами чародеев, насылающих друг на друга слова, вроде : «Повелеваю», «Закончить волшебство!», «Призываю волшебную палочку!», что-то непонятное на букву «Э», и даже страшное слово : «Распять». Правда, после этого слова волшебство, как они называли чародейства невиданные и фокусы, уж получше тех, что на торжище по праздникам показывают, быстро прекратили.

- Я убью его, Северус! Клянусь Марсом - Воителем убью! Прекрати волшебство! Сейчас же! Ava…

- Стой, Квотриус! Заклинаю тебя, повелеваю тебе сей же момент отпустить ни в чём не повинного Гарольдуса! Это я опять во всём виновен! Я, и только я призвал его к поцелуям и ласкам, ты же слышал!

- На меня твоё «Повелеваю» не действует, знай впредь о сием.

- Да… Когда успел ты научиться освобождаться от сильнейшего заклинания сего, о Квотриус? - с искренним удивлением спросил растерянный Снейп.

- То не твоё дело.

- Так ты нагло прочитал у меня в уме, опять без спроса, запретное - как делается таковое! Воришка!

- Ах, ужели я и вором стал?

Тогда распрощайся со мною! Выбирай! Сейчас или ни…

- Silencio!

Квотриус замычал, но сбросить заклинание обычными силами не сумел. Тогда он впервые после неудачного в некоторых отношениях общения со Стихиями мысленно призвал Стихию Воздуха, чтобы произнести Убийственное заклинание для себя. Ведь это же так просто - пожелать умереть. И вовсе незачем биться головой о стену, как незачем и вскрывать себе вены. Только пожелать сильнее потому, что нет проводника - палочки, чтобы направить её в сердце.

Волшебная палочка, как и любовь, одна на двоих, оказалась в руке Северуса. Как и сердце Квотриуса, жаждающее в ответ на любовь свою занимать всё сердце возлюбленного брата, а не половинку его, отдав вторую этому безобразному Гарольдусу. Гарольдусу, которого убивать уже нет смысла. Ясно, что его с Северусом любовь закончилась, изжила самое себя. Непостоянным оказался возлюбленный и жестокий Господин дома, такой суровый северный ветер Квотриуса. Вот и сейчас - время северного ветра, время мороза и метелей.

Время умереть.

И Квотриус широко открыл рот и вдохнул воздух в запёкшиеся лёгкие. Стихия объяла его, но внезапно Северус упал к его ногам - Северус, чистокровный маг, к ногам полукровки! - и воскликнул:

- Пожалуйста, не делай этого! Ради нас с тобою, нашей любви, которая, поверь, никуда не исчезла! Просто поверь мне! Но прими, как данность, что я люблю и Гарольдуса, Гарри! Не убивай никого, прошу, молю, Квотри-у-у-с…

Глава 7.

Стихия Воздуха разметала со стола блюда и чаши, разворошила пристольные подушки. Волосы Квотриуса, так и не подстриженные с самого отправления в поход и потому значительно отросшие, теребил мягкий ветерок. На коленопреклонённого Северуса и оставшегося в одиночестве недоумевающего Гарри, дул обжигающий ледяной вихрь, готовящийся по первой же команде Повелителя Стихий разнести их на мельчайщие кусочки, так, что нечего будет хоронить. Но Северус, да и Гарри думали не о смерти. Оба отчаянно желали жить и вместе встретить счастливое Рождество четыреста двадцать пятого года.

- Ты ведь величайший среди ныне живущих маг, маг Стихий. Тебе стоит только приказать одной из них, и она тотчас, по твоему велению, убьёт ослушника. Того, кто ослушался тебя.

Снейп, неожиданно для себя «читающий» в разуме Квотриуса без бывшего обязательным зрительного контакта, продолжал уговаривать молодого, рассердившегося, прежде всего, на себя, молодого волшебника.

- Я соделал сие. Только я виновен. Хочешь, убей меня, только отправь ненавистного тебе Гарри в «наше» с ним время.

Теперь, отныне только в «его» время.

- Так ты… Северус… ты решил остаться со мною?

Квотриус понял брата неправильно, вложив в его ясные слова смысл, который был так желатен ему самому.

- Нет, я так не решил и не решу, доколе останусь в живых. Я предлагаю всего лишь честный обмен любезностями.