Партизаны полной Луны (СИ)

Наконец-то в ее жизни появились парни. Раньше почти не было: с матерью не хотелось ссориться, бабу Люду — стеснять. Да и парни не проявляли особого энтузиазма, зная, что привести их к себе Светка не может. На какой-то вечеринке она лишилась девственности, но это событие что-то никак не впечатлило, даже похмелье ощущалось сильнее. Так что она тоже к парням поостыла. Кроме того, была у нее дурацкая тайна, которой она не могла поделиться ни с кем, даже с бабой Людой.

Как-то Света еще четырнадцатилетней школьницей отбывала наказание за какой-то косяк в библиотеке. Там как раз нужны были руки: рассортировать книги на те, что еще можно спасти и окончательно убитые, первые — отнести в мастерскую на переплет, вторые — сложить в корзины для макулатуры. Светка вытащила из кучи толстый том без обложки, без первых страниц, раскрыла на первом попавшемся месте…

"— Но молю вас, сударь… — продолжал Арамис, видя, что де Тревиль смягчился, и уже осмеливаясь обратиться к нему с просьбой, — молю вас, сударь, не говорите никому, что Атос ранен! Он был бы в отчаянии, если б это стало известно королю. А так как рана очень тяжелая — пронзив плечо, лезвие проникло в грудь, — можно опасаться…

В эту минуту край портьеры приподнялся, и на пороге показался мушкетер с благородным и красивым, но смертельно бледным лицом.

— Атос! — вскрикнули оба мушкетера.

— Атос! — повторил за ними де Тревиль.

— Вы звали меня, господин капитан, — сказал Атос, обращаясь к де Тревилю. Голос его звучал слабо, но совершенно спокойно. — Вы звали меня, как сообщили мне товарищи, и я поспешил явиться. Жду ваших приказаний, сударь!

И с этими словами мушкетер, безукоризненно одетый и, как всегда, подтянутый, твердой поступью вошел в кабинет. Де Тревиль, до глубины души тронутый таким проявлением мужества, бросился к нему…"

…и пропала. Она дочитала до конца главы прямо там, забившись за дальние полки. Читала бы и дальше, да библиотекарша окликнула: работать надо. И сказала Светке, что если ей что-то понравилось, она может взять и дочитать дома.

Конечно, Светка взяла и дочитала, и нашла электронку, и продолжения… Но та потрепанная, до коричневого выгоревшая книга со штампом 2004 года, чудом не пошедшая на отопление, не сгнившая, не съеденная мышами — она осталась у Светки как талисман.

Так у нее появилась тайна. Она влюбилась в мушкетера с благородным и красивым, но смертельно бледным лицом. Да, да, рассказывайте, какая он сволочь, что повесил жену — но кто из вас, услышав, что друг отправляется в опасный путь, просто бросит все и поедет за ним? Кто из вас вообще способен на дружбу? Светка наколола себе лилию еще в школе. Не то чтобы она прям болела за Миледи, но что еще наколоть-то?

После отпуска, взятого на уход за бабой Людой, похороны и восстановление, Света вернулась на службу скорого реагирования. Да, могла бы пойти в больницу, но поняла, что не сможет, выгорит. В скором через тебя проходит много страшных случаев, но они проходят быстро. Не успеваешь привязаться. Кроме того, парни и девушки из экипажа хоть немного да походили на безбашенных мушкетеров. Они лезли в огонь, на лед, под развалины, они страховали Светку, когда она лезла туда, куда они по габаритам не могли, с ними было хорошо и надежно, вот только именно поэтому каждый был нарасхват, и Светка не хотела попадать на этот конвейер. Она несколько раз крутила с разными ребятами из смежных служб — полицейскими, медбратьями, диспетчерами. И каждый раз то, что следовало за ритуалом ухаживания, было разочаровывающе банально. В конце концов она устала тратить время и силы на то, чего добивалась от вибратора за пятнадцать минут.

А потом была история с Виталием Соломатиным.