Партизаны принимают бой

Разведчик Михаил Егоров, командир отделения Василий Морозов, рядовые Михаил Капелько, Захар Низохин также отличились в бою в ночь на 5 мая. Каждый из них уничтожил по нескольку гитлеровцев, обеспечил успешное продвижение наступавших подразделений.

Кажется, не так и велико то поле, а показалось таким огромным и вместе с тем тесным. И, наверное, сколько людей осталось в живых, столько и былей было сложено и поведано другим — тем, кто не был участником этих событий. Вместе с другими выходила из окружения и партизанка из бригады «За Советскую Белоруссию» Л. В. Смирнова. Вот как ей запомнилось то, что пришлось пережить:

«Вдруг началась стрельба. По цепи разнеслось: „Это наши ударили по гарнизонам. Вперед — на прорыв!“ Бросились вперед — прямо на огонь. Увидели две горящие деревни. Рассыпались по полю между деревнями. Перекрестный минометно-пулеметный огонь все сильнее. Группами и в одиночку люди из разных бригад, впервые видевшие друг друга, бежали вперед. Потом смешались наши и немцы, трудно было разобрать, где свои, где враг. Так перешли это поле. Многие остались там навсегда…

Погибли первый секретарь Бешенковичского подпольного райкома партии командир бригады „За Советскую Белоруссию“ Павел Минаевич Романов, первый секретарь Ушачского подпольного райкома партии, комиссар бригады имени В. И. Чапаева Иван Федорович Кореневский и многие другие. Отпели им партизанские соловьи, отшептали белорусские березы да сосны, отзвенели лесные речки…

Было много раненых. Их старались спасти. Начальник медицинской службы 16-й Смоленской бригады И. А. Абрамов и фельдшер В. М. Филимонов сами перевязывали и отправляли вперед пострадавших»[49].

Вместе с партизанами в прорванную мощным ударом брешь устремились и местные жители, которые находились в боевых порядках отрядов и в их ближнем тылу. Многие матери бежали по полю, прижав к себе грудных детей. Вражеские пули и осколки настигали безоружных людей, и они падали на сырую землю, обагряя ее кровью. Раненых подхватывали и помогали им двигаться дальше.

Но вот деревни Паперино и Новое Село позади, главная опасность миновала. Из груди вырвался вздох облегчения. Плакали женщины, дети, старики. Скупо, медленно поползли слезы по обветренным, суровым лицам партизан…

Я смотрел на эти лица, искал среди них капитана И. И. Зиненко. Вскоре встретил его и очень обрадовался. Этот исполнительный, аккуратный, волевой командир был незаменим, и меня весьма опечалило, когда позже узнал о его гибели где-то в районе озера Палик.

Не все вышли в ту ночь из матыринского леса. Оставшиеся разрозненные группы пришлось собирать А. Ф. Бардадыну, который с несколькими автоматчиками отстал от основных сил, а также другим командирам.

«Ночью, — вспоминает А. Ф. Бардадын, — мы услышали сильный бой в направлении деревень Новое Село и Паперино. Стало ясно, что бригады пошли на прорыв. Я со своей группой поспешил в район боя. К сожалению, мы оказались далеко от места прорыва и поэтому не успели. По пути встретили несколько небольших групп партизан. От них узнали, что главные силы партизан прорвали укрепления немцев и вышли из окружения.

К этому времени кольцо окружения снова сомкнулось. Я собрал несколько групп партизан и решил, пока ночь, вести их на прорыв. Но нам не удалось подойти близко к оборонительным укреплениям противника. Нас обнаружили и встретили сильным огнем. По всей линии стояли в боевой готовности танки и при нашем появлении тоже открыли огонь. Мы вернулись в матыринский лес, на последний партизанский островок.

С наступлением темноты решили снова идти на, прорыв. В течение дня трижды вступали в жестокий бой с карателями. Вечером западнее деревни Новое Село нам удалось перейти сильно укрепленную дорогу Ушачи — Кубличи и 6 мая добраться до Селищанской пущи. Вместе с нами вышло много мирных жителей. Затем стали пробираться в сторону березинских лесов».