Читаем Партизаны принимают бой полностью

Григорий Иванов был неистощим на выдумки. Когда отошли, он предложил следующий план:

— Из Полоцка должны прислать паровоз — надо же им как-то дотянуть состав. Я предлагаю быстрым маршем выйти наперерез паровозу и сделать засаду. Фашистам и в голову не придет, что мы рискнем перехватить его.

Идея всем показалась заманчивой, согласились. Переход был нелегким: очень спешили. Пройдя несколько километров в сторону Полоцка, партизаны, соблюдая осторожность, подползли к железной дороге и сделали еще одну засаду. Часа через полтора со стороны Полоцка показался буксирный паровоз. Иванов целился особенно тщательно. Выпущенная им пуля пробила котел и этого паровоза. Движение на магистрали на время замерло.

На боевом счету Григория Иванова было немало уничтоженных гитлеровцев, взорванных машин, подбитых паровозов. Поэтому нельзя считать случайностью, что именно он стал грозой немецких танков в дни апрельско-майской операции. Накопленный опыт он применил в боях у деревень Ветче, Храменки, Казимирово.

Первый танк Григорий Иванов подбил 16 апреля во время партизанской контратаки. Вот как это было. Участок обороны в районе деревень Ветче и Казимирово противник почему-то считал наиболее уязвимым и наседал особенно яростно. Гитлеровцы, видимо, надеялись, что, прорвав оборону на этом участке, они легче преодолеют сопротивление партизан на других направлениях. Ценой больших потерь к вечеру противнику все же удалось занять деревню Ветче.

Штаб бригады приказал восстановить положение. Получив подкрепление, партизаны пошли в контратаку. Слева от деревни заметили медленное движение каких-то плохо различимых в вечерних сумерках квадратов. Слитые в огромную тень на талом снегу, с виду они были как будто совсем безобидны. Опасность осознали только тогда, когда от деревни долетел глухой дрожащий гул. По мере приближения цепи к деревне партизаны все отчетливей слышали вибрацию мощных двигателей, все ясней различали очертания зловещих квадратов танков. Вдруг передняя машина, грозно рявкнув мотором, устремилась вперед, навстречу цепи. Было видно, как из-под гусениц взвились лохматые вихри комковатого снега, а из выхлопных труб полетели пучки искр.

— Бронебойщики!.. — прозвучало по цепи.

Танки между тем набирали скорость, приближались, увеличиваясь в размерах, заполняя все вокруг железным лязгом и скрежетом, грозно покачивая своими орудиями. Передняя машина вдруг выбросила из ствола сноп огня. Ахнул первый орудийный выстрел, над головами с воем пронесся снаряд и разорвался где-то за боевыми порядками партизан. Взблески на жерлах танковых орудий зачастили. Они сопровождались резкими ударами выстрелов и глухими разрывами снарядов. В пушечный грохот вплелась бубнящая дробь танковых пулеметов, скороговорка пулеметно-автоматных очередей шедшей за танками пехоты.

Партизаны залегли. Еще и еще раз разнеслось по полю:

— Бро-о-о-небо-о-ойщики!..

Огонь танков и вражеской пехоты нарастал. Он все плотней прижимал людей к земле, не давая им ходу ни вперед, ни назад. Контратака срывалась. Люди лежали на земле перед надвигающимися танками и ждали, напрягаясь до окаменения мускулов, до звона в голове.

Серые туловища двух передних машин были уже совсем близко, когда где-то на правом фланге один за другим раздалось несколько щелчков из противотанкового ружья. В орудийно-пулеметном грохоте их никто не расслышал. И только когда головной танк вдруг сделал резкий рывок вперед и в сторону, а на его броне проворными змейками заскользили извивы пламени, цепь охнула от радости. Остальные танки повернули назад.

— Вперед!

Эту команду опередил стремительный бросок партизан.

— Урра-а!

Боевой клич перекатывался по полю, нарастая, захватывая всех. Велика радость победы. Втройне сильнее ощущение этой радости тогда, когда побеждаешь даже танки.

После этого боя имя бронебойщика Григория Иванова стало широко известным среди партизан. Он продолжал вести счет подбитым вражеским танкам. Второй поединок произошел 19 апреля. В этот день после передышки, подтянув свежие силы, противник предпринял настойчивые атаки на боевые порядки 13-го отряда в районе деревни Казимирово. Небольшая высота в окрестностях деревни пять раз переходила из рук в руки. 14-й отряд стремительной атакой выбил карателей из деревни Храменки. Партизаны закрепились на окраине деревни.

В условиях ожесточенных боев по всей оборонительной линии бригады бронебойщики перебрасывались с одного участка на другой. Новую атаку на партизанские позиции у деревни Храменки противник повел при поддержке трех танков. Григорий Иванов находился на передовой линии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза