Партнер

Затем прокурор пустил по кругу снимки сгоревшего автомобиля Патрика, фотографии с места катастрофы, сделанные на следующее утро, когда машину уже убрали: развороченная земля, остатки кустарника, обуглившиеся растения и ствол поваленного дерева. Пэрриш просил собравшихся с особым вниманием отнестись к цветным, двенадцать на четырнадцать, фотоснимкам найденного в машине трупа.

– Безусловно, мы считали, будто это Патрик Лэниган, – улыбнулся он. – Однако теперь знаем, что ошиблись.

Почерневшие останки пострадавшего ничем не напоминали человеческое тело. Хорошо видна была лишь одна крупная кость. Пэрриш мрачно пояснил, что это тазобедренный сустав.

– Тазобедренный сустав мужчины, – добавил он, опасаясь, что члены большого жюри решат, будто Патрик положил в машину сбитого борова или другое домашнее животное.

Присяжные отнеслись к замечанию и снимкам с пониманием – отчасти потому, что смотреть там было почти не на что: ни крови, ни висевших на ветвях лохмотьев плоти. Тошноты не ощущалось. Он, она или кем бы там ни был погибший встретил свою смерть на переднем сиденье, справа от руля. Само сиденье сгорело, как и все остальное, полностью, до основания.

– Естественно, так мог гореть только бензин, – сказал Пэрриш. – Мы знаем, что Патрик по дороге заправился, так что произошел взрыв не менее чем двадцати галлонов горючего. Наш следователь отметил: пламя было необычайно жарким и интенсивным.

– А остатков какой-либо канистры не обнаружили? – уточнил кто-то из присяжных.

– Нет. Возможно, бензин был в пластиковых контейнерах, а они сгорают полностью. С подобными случаями мы сталкиваемся постоянно.

– А тела всегда в столь ужасающем состоянии? – спросил другой присяжный.

– Нет, – мгновенно ответил Пэрриш, – далеко не всегда. Честно говоря, мне еще не приходилось видеть столь сильно обгоревшего трупа. Будет сделана попытка эксгумации, но, как вам должно быть известно, имела место кремация.

– Есть предположения о том, кто это мог быть? – поинтересовался Ронни Беркс, портовый рабочий.

– Мы проверяли одну гипотезу, но выводы пока делать рано.

Прозвучали и другие вопросы, однако ни один не выделялся из общего ряда – примитивные попытки как-то уточнить то, о чем молчали газеты. Жюри единогласно проголосовало за предъявление Патрику Лэнигану обвинения в совершении умышленного убийства, имевшего место уже после другого преступления, то есть кражи. Наказание за это следовало суровое – смертная казнь посредством инъекции яда в Парчмэне.

Меньше двадцати четырех часов потребовалось на то, чтобы обвинить Патрика Лэнигана в умышленном убийстве, отправить ему повестку в суд в связи с разводом, привлечь его к делам о девяноста миллионах Арициа (плюс банковский процент на эту сумму), о тридцати миллионах, потерянных его коллегами по работе, и о четырех миллионах, выплаченных «Монарх-Сьеррой», не считая дополнительно взыскиваемых десяти миллионов.

Благодаря компании Си-эн-эн обо всем этом он узнал очень быстро.

Прокуроры Т. Л. Пэрриш и Морис Маст, стоя с мрачным видом перед объективами телекамер, в один голос заявили: добропорядочные граждане округа Гаррисон в лице избранного из их числа большого жюри присяжных приступили к изложению обвинений, предъявляемых Патрику Лэнигану, убийце и вору. Вопросы журналистов, на которые не существовало ответов, оба прокурора обошли молчанием, ускользнули от тех, на которые вполне могли ответить, и убежденно предрекли появление новых обвинений.

Когда камеры выключили, Пэрриш и Маст в спокойной обстановке встретились с достопочтенным судьей Карлом Хаски, одним из трех, работавших в округе Гаррисон. Хаски когда-то был близким другом Патрика. Дела распределялись между судьями произвольно, однако Хаски, так же как и его коллеги, прекрасно знал, где следует надавить, чтобы получить или не получить то или иное дело. Сейчас он горел желанием взять на себя процесс Патрика Лэнигана.

Поедая сандвич с помидором, Лэнс, сидевший в одиночестве на кухне, заметил на заднем дворе, возле бассейна, какое-то движение. Он подхватил ружье, выскользнул из дома, прокрался за кустами и увидел круглощекого репортера с тремя болтающимися на груди камерами. Босой Лэнс на цыпочках подкрался к журналисту, поднес направленный вверх ствол к его голове и нажал на спусковой крючок.

Фотограф кинулся на землю лицом вниз и испуганно заорал. Лэнс пнул его между ног раз, другой. Тот перевернулся и скользнул взглядом по лицу нападавшего.

Сорвав с шеи репортера камеры, Лэнс с размаху швырнул их в бассейн. Стоявшая во внутреннем дворике Труди обмерла от ужаса.

Лэнс прокричал, чтобы она вызвала полицию.

Глава 9

– А сейчас я уберу отмершую кожу, – сказал врач, осторожно касаясь ран на груди заостренным хирургическим инструментом. – Может, ввести обезболивающее?

– Нет, благодарю вас, – ответил Патрик, сидевший на кровати.

В комнате находились две сестры милосердия и Луис.

– Вам будет больно, Патрик, – предупредил врач.