Парус и буря

Таруси глубоко задумался. Он знал, что все равно уйдет в плавание. Но ему нужна была моральная поддержка. Именно ее он искал у своего друга. Он нуждался в том, чтобы его подбодрили. Помогли ему перерубить канат, которым он был привязан к берегу, к этим обжитым скалам на Батране.

Они хорошо понимали друг друга. Кямиль знал, почему терзается Таруси. Ведь с берегом его связывает теперь не только кофейня. Таруси не хочет свернуть с того пути, по которому он медленно, но верно двигался все эти годы. С пути, который помог ему найти Кямиль. Пути борьбы не только за свои интересы, но и за счастье других людей, за счастливое будущее своей родины. Он не должен и не имеет права оставаться в стороне от этой борьбы.

«Да, я не феллах, не рабочий, я моряк, — рассуждал Таруси. — Но я тоже принадлежу народу. Я один из его верных сыновей. Патриот без философии, так я однажды о себе сказал. Это, однако, куда лучше, чем быть философом без чувства патриотизма. Каждый человек должен быть прежде всего патриотом. Патриотизм — это особое, святое чувство, которое зарождается в душе человека так же, как и любовь. Но любовь бывает и долгая и быстротечная. А это постоянно, на всю жизнь. Ну а философии можно набраться и потом. Все другие ценности — преходящие, второстепенные. Можно прожить и без них…»

— Значит, ты твердо решил оставить кофейню? — спросил Кямиль.

— Да…

— Вернуться снова в море?..

— Конечно… Разве не с этой мечтой я жил все эти годы?

Таруси старался казаться спокойным. Но взгляд, который он бросил на Кямиля, выражал и недоумение и горький упрек: «Неужто ты не понимаешь меня? Или притворяешься? Может быть, сомневаешься, что я люблю море?»

Кямиль смутился под его взглядом. Он понял, что был нечуток к другу. Бездумными словами разбередил его самую больную рану. И он решил помочь Таруси. Помочь перерубить канат — пусть Таруси плывет туда, куда устремлены все его помыслы, куда рвется его душа. Канат, привязывающий Таруси к берегу, будет перерублен, но ведь, кроме него, есть невидимые, более прочные нити, которые навсегда связали Таруси с борьбой за осуществление их общей цели. И как ни трудно было Кямилю произнести это, он сказал:

— Раз так, дружище, плыви! Отдавай концы и от чаливай. Кофейня не для тебя. Это не твоя пристань. Ты рожден не для этого. Пусть сбудется твоя мечта. Ты ждал этого момента, так не упусти его. Возвращайся в море. Ни о чем не беспокойся. Но и не забывай ничего, к чему приобщился и с чем сроднился на берегу. Ты можешь быть вместе с нами, находясь и вдали от нас… Даже издалека человек при желании всегда может внести свой вклад в общее дело, может быть полезен своему народу и родине…

Они расстались. Каждый пошел своей дорогой. Но оба чувствовали, что рядом идет друг. Что нити, связавшие их, стали еще крепче и прочнее.

«Теперь все решено. Окончательно и бесповоротно», — рассуждал Таруси, ускоряя шаг. Ему не терпелось как можно скорее увидеть Умм Хасан и рассказать ей обо всем.

Больше ему ничто не мешает. Все препятствия устранены. Прежде ему казалось, что бросить этот постылый берег и уйти в море будет легко. Но теперь, когда у него появилась такая возможность, он мучается, терзается. Откладывает отплытие со дня на день. Берег и море при всем их различии слились в его душе воедино, и оказалось, что разделить их на части не так-то просто. Интересно, что скажет Умм Хасан? Их жизни и судьбы тоже переплелись. Его радость — это и ее радость. Но сможет ли она радоваться предстоящей разлуке? Да и он сам — если говорить честно — отлично понимает, что расстаться с ней ему будет нелегко. Он успел не только привыкнуть, но и сродниться с ней. Он не может променять встречи с ней, в которых он черпал силы, находил отдохновение, утешение и радость, на шумные развлечения и мимолетные любовные эпизоды в портах. Нет, ему не может заменить ее даже красавица Мария из Констанцы, в которую, как ему казалось, он был так пылко влюблен. Нет, покинуть Умм Хасан он не может. Но и оставаться на берегу, лишь бы быть рядом с любимой женщиной, тоже не к лицу моряку. Где же выход? Вот еще одно непредвиденное препятствие, которое раньше он не учитывал в своих мечтах и планах.

ГЛАВА 11