Парус плаваний и воспоминаний

Старый плотник Волков наотрез отказался менять свои нары после того, как прежние сожители освободили помещение для молодежной бригады. И что же? Сжились со старым чудаком. Молодежь не возражала. Даже получилось как-то особенно хорошо и уютно: живет себе старичок со стареньким своим котелком, с жестяной коробкой для табака и протертым полотенцем. Старик не брюзжал, был приветлив. Поуху и Рыбакову нравилось вести разговоры с Волковым на равных, а старик жизнь знал и умел красно говорить. Особенно запомнилось Поуху, как Волков выразился о Магнитострое: «Ты это запомни, — сказал старик. — Что сейчас затеете, тем и будете жить впоследствии. В какие ворота войдете, то и увидите. Как в сказках. Если плотина выйдет хорошей, значит, строили ее хорошие люди».

Эти слова Поуху запомнились.

Самолюбивое чувство пользы, приносимой его трудом, развивалось у Поуха по мере того, как наполнялись бетоном все новые и новые секции плотины.

Плотина уже приобретала предназначенные ей формы, но до завершения дела было еще очень далеко. А заморозки по ночам между тем становились все чувствительней. Уже становилось холодно без теплых портянок.

За поймами Урала, далеко-далеко, перемещались клубы белого дыма — там была новая железнодорожная станция. (Очевидно, пришел поезд.)

Тучами носилась над степью горячая пыль. По цвету пыли судили, какие материалы завезены на строительство: красная — кирпич, голубовато-серая — цемент… А над рыжей, железомагнитной горой Атач в ярко-синем небе медленно перемещались снежно-белые круглые облака. Доносились с горы глухие взрывы, к облакам подымались стаи запоздалой встревоженной дичи.

Сразу же после только что закончившегося XVI съезда партии на строительство прибыл новый начальник плотины инженер Степанов. Еще не все видели его, а уже все знали, что сказал он на собрании инженерно-технических работников.

— Зачем же мы приехали сюда, — так говорил Степанов на собрании, — если мы не способны сделать то, чего от нас ждут? Всех людей заменить нельзя. Гораздо важнее — поднять пятнадцать тысяч человек строителей до высокого, истинного, строгого осознания своего дела. Партия подтверждает опять, что темпы и кадры решат все.

И к удивлению скептиков (подобных мастеру Гарвею) темпы ускорялись изо дня в день. Сжимались сроки для плотины. Важно было избежать постройки тепляков и закончить бетонные работы до настоящих морозов. С конца декабря срок окончания постройки перенесли на десятое ноября. На все сомнения Степанов отвечал одно:

— Увидите, как весело люди будут ходить через несколько дней, с какими веселыми глазами! Вы не узнаете самих себя!

Замысел Степанова был простой. Он подсказывался самой жизнью страны — ежедневно, на каждом шагу. Все в стране было в движении, все воодушевленно, все воспламенялось от одного верного прикосновения, и здесь тоже нужно было высечь искры, показать яркий пример успеха, хотя бы на участке одной бригады. «И это несомненно подымет других», — думалось Степанову.

Присмотревшись, он остановил выбор на бригаде Алексея Поуха.

Бетонная лавина валилась в опалубку быков и пролетов.

Бетон сорокаградусного нагрева дымился,

От бункера слышался голос Поуха:

— Время скоро двадцать три. Я был на втором участке и замечаю, что они стараются выполнить раньше нас, а потом доставить к нам остачу, другими словами — позор. Им осталось сорок замесов. Сколько у нас?

— Пятьдесят шесть, — отвечал Рыбаков, работавший у мешалки.

— Беда, ребята, беда!

Поух огляделся. Технический руководитель американец Старк работал, не отставая, вместе с бетонщиками. Были тут и другие американцы — мистер Сольц, проектировщик опалубок Давидсон. С увлечением работали лопатами спортсмены американской колонии геодезист Дуй и механик Кварц.

Бетонная каша вываливалась всюду, где только оставалась щель. Эстакада, мостки, доски для опалубок — все было забрызгано серо-зеленой массой. Под ногами скрипело, как на сухом песке. Оглушительное грохотание бетономешалок и шипение паровозов, подающих пар для прогревания бетона, вынуждали людей кричать во всю глотку, а ежеминутно несущиеся вагонетки заставляли то и дело уклоняться от удара. Паровые молоты вколачивали последние шпунты. Бетонщики шли по пятам за арматурщиками, нагоняя их, завязывая арматурные пруты вологодской вязкой. Шум бетонных обвалов заглушал звенящий шелест кусачек-щипцов, перекусывающих проволоку.

Старк успевал следить и за температурой замесов и за тщательностью увязывания арматуры.

В бригаде любили этого долговязого веселого американца, встречали его приветливо. Бетонщики то и дело выкрикивали:

— Ол райт, мистер Старк, — все, что они знали по-английски.

— Ол райт, — отвечал Старк, — ол райт!.. — И добавлял: — Давай, давай, — все, что знал американец по-русски.

И сбросив полупальто, он погружал в бетон градусник, постукивал о край вагонетки, весело подмигивая.

Ему отвечал плотник Сольц. Дело в том, что Старк побился об заклад — десять против одного — с Давидсоном, что бригада Поуха одержит верх над правобережниками.

И вот соревнование берегов вступило в решающую фазу.