Паруса и пушки

Однако случалось не раз (и не только в истории Англии), что завещания королей касательно наследников, самые что ни на есть законные, написанные простым и ясным языком, оставались пустыми бумажками. Потому что находились крайне влиятельные люди, которых такие завещания не устраивали.

В данном случае «Акт о престолонаследии» категорически не устраивал всемогущего Нортумберленда. О причинах подробнее – чуточку позже, а пока о главном. Нортумберленд уговорил молодого короля издать свой собственный закон о престолонаследии (который сам же и написал) – так называемый «Закон о наследии». По нему и Мария, и Елизавета лишались всяких прав на престол – потому что в свое время были объявлены Генрихом Восьмым незаконными дочерьми. Королевой, по замыслу Нортумберленда, предстояло стать леди Джен Грей.

Нам просто необходимо познакомиться с ней поближе. Шестнадцать лет. Старшая дочь лорда Генри Грея. По линии отца – правнучка Генриха Седьмого (через его младшую дочь Марию). По линии матери – прапраправнучка Элизабет Вудвилл, супруги короля Эдуарда Четвертого. В силу этой генеалогии – двоюродная племянница самогó Эдуарда, по английским законам о престолонаследии стоявшая третьей претенденткой на престол после Марии и Елизаветы, совершенно законной.

Король этот закон подписал – по неизвестным Большой Истории причинам двенадцать раз.

Красавица (портреты сохранились). Умница. Добрая и мягкая по характеру. А главное – девушка образованнейшая даже по современным меркам. Владела французским, итальянским и арабским, свободно говорила и читала по-латыни и по-древнегречески (вообще любила читать Платона и Демосфена в подлиннике). Да вдобавок читала еще и на древнехалдейском. Читатель, вы знаете хотя бы одно слово на древнехалдейском? Я – тоже нет. А эта шестнадцатилетняя девочка на этом языке свободно читала…

Убежденная протестантка. Воспитана в крайней строгости. К роскоши была совершенно равнодушна и при дворе в отличие от прочих дам появлялась в крайне скромных платьях.

И в довершение всего – молодая жена, только что вышедшая замуж за младшего сына Нортумберленда Гилфорда Дадли. В связи с этим обстоятельством читателю, думаю, нет нужды объяснять мотивы Нортумберленда, подавшего королю на подпись именно такой закон?

Иногда попадаются утверждения, будто Нортумберленд «вынудил» короля это сделать. Ничего подобного. Закон полностью отвечал мыслям и чаяниям самого Эдуарда. Воспитанный в протестантизме, он терпеть не мог старшую сводную сестру Марию, истовую католичку. А к Елизавете, хотя та, как и он, была протестанткой, он был, в общем, совершенно равнодушен – слишком мало они общались, чтобы сблизиться.

А вот с леди Джен король общался часто, долго и охотно. И относился к ней с искренней симпатией (одно время их даже собирались поженить, но что-то не сложилось). Так что желание Нортумберленда видеть леди Джен преемницей Эдуарда полностью отвечало желаниям самого Эдуарда, и наверняка Нортумберленду не пришлось долго его уговаривать.

И сразу же возникло препятствие – правда, не из непреодолимых. Королевские юристы, которым следовало этот закон заверить, выступили против практически единогласно. Со всем должным почтением, но решительно стояли на своем: утверждать этот документ они не будут, потому что он противоречит английским законам. Во-первых, подобный закон должен быть сначала, до того как они поставят свои подписи, утвержден парламентом. Во-вторых, что гораздо важнее, существует «Акт о престолонаследии» Генриха Восьмого, как раз по всем правилам утвержденный парламентом, где все расписано четко: Эдуард – Мария – Елизавета. О леди Джен Грей, пусть и обладающей правами на престол, там нет ни словечка. Да, действительно, в разное время Генрих объявлял «незаконными дочерьми» и Марию, и Елизавету (в силу тех или иных политических соображений). Но потом он эти решения отменил – чему наглядным свидетельством тот же «Акт о престолонаследии». Так что рубите нам головы, ваше величество, но эту бумажку мы не заверим.

– И отрублю! – взревел присутствующий здесь же Нортумберленд.

После чего, картинно разорвав до пупа свою роскошную рубаху (так и было!), он медведем насел на юристов, обещая им много нехорошего, как то: собственноручно оторвать руки, вырвать ноги, проломить головы, вообще стереть в лагерную пыль. И в завершение зловеще добавил что-то вроде:

– Парни, вы меня знаете…