Паруса над океаном

В лагере у Хаджибея собралось три тысячи семьсот восемьдесят пять человек – все совершенно молодые люди, если не считать сотни крестьян постарше и десятка седобородых мужиков да седовласых баб из числа пришедших с Дона. Здесь ожидали отправки в Африку тысяча двадцать два воина, восемьсот десять казачек и двести пятнадцать малолетних казацких сирот. Крестьян было тысяча семьсот тридцать восемь человек вместе с детьми, при этом преобладали мужики, их насчитывалось на восемьдесят человек больше. А еще имелось два огромных табуна лошадей, в первом – четыреста сорок девять породистых скаковых кобыл и тридцать два жеребца, а во втором – около шести сотен обычных тягловых кобыл и два десятка могучих, ширококостных жеребцов. Это интендант Давид Черкес постарался.

Самое первое, что сделали в лагере – провели поголовную вакцинацию против оспы. Дальше началась борьба со вшами и другие противоэпидемиологические мероприятия. Правда, если бы не выдали людям подъемное серебро, требование доктора остричь вшивые головы не прошло бы так безболезненно. Косы казачек и баб пожалели, у доктора были сушеные плоды черимойи[1], порошок из которых отлично помогает в борьбе с волосяными и накожными паразитами. Так вот, косы оставили, но стрижку паховой области и подмышек проконтролировали жестко, никакие мольбы и молитвы не помогли.

К новому дому пока уходили двумя караванами. Первый – двадцать два корабля – повел капитан Дуга, при этом шкиперы всех кораблей получили координаты острова Ла Пальма. И во втором караване оказалось девять судов, эти ушли вместе с нашей шхуной «Ирина».

Перед отправлением караванов на Канары мы с Артемом Чайкой, моим самым опытным корабелом, обошли все понравившиеся корабли с затаенной мыслью – как бы их приобрести! Из шестнадцати приглянувшихся судов владельцы согласились продать только пять – три шхуны для перевозки лошадей и два флейта. Из них один, двадцатипушечный флейт, походил на наши, только оказался на двадцать сантиметров уже и на метр короче, а второй – шестнадцатипушечный, был шести с половиной метров ширины и тридцати девяти метров длины.

Погрузка шла тяжело, но все когда-то кончается. Четыре десятка повозок забрали с собой, а остальные три сотни, освободив от добра, сложили друг на друга и оставили на выделенной площадке. Мурза, который за полцены скупил у нас всех лишних татарских лошадей и которому мы пообещали подфартить в следующем году, заверил, что ничего не пропадет. Да и Джунаид-бей, получивший от меня почти десять тысяч серебром и выдавший при этом официальную расписку всего на пять, также заверил, что наша площадка на многие годы взаимовыгодного сотрудничества останется неприкосновенной для чужих.

Нельзя лишать молодежь возможности потратить хоть немного заработанных денег на себя да на любимую девушку или супругу. Деньжата станут «мозолить» и в кошелях и в мозгах, поэтому каждому кораблю дал указание сделать суточную остановку в Константинополе. Тем более что несколько часов все равно заберет таможня.

Мне предстояло решить множество вопросов, домой вместе со всеми не возвращался, поэтому определился с каждым лыцарем персонально, в зависимости от его планов и задач. А дел предстояло много, на плечи каждого ложилась немалая ответственность. Но самое главное – по прибытии на остров первые три месяца ни одному человеку не дать возможности болтаться без дела. Почему именно три месяца? Потому что там, ниже экватора, куда лежит наш путь, очень жаркое и сухое лето. Спадет зной, тогда и начнем привыкать к новой жизни.

Сейчас необходимо было загрузить работой и учебой всех переселенцев, невзирая на сословия – от молоденькой беременной крестьянки до самого авторитетного казака. Даже детей стоило засадить за занятия. Тем более что Карло Манчини и компания не бамбук во время нашего похода курили, а работали. Первые готовые экземпляры учебников «Букварь» и «Арифметика» мне понравились, и сейчас их можно было накатать сколько угодно. Книжицы, внешне неказистые, тоненькие и небольшие, зато отпечатаны на хорошей бумаге, переплетены яловой кожей и для реализации моего дела – бесценны.

Доктор Янков пообещал мне прочесть всем, невзирая на пол и сословные группы, курс специально написанных лекций, включающих вопросы гигиены и предупреждения эпидемий. Кстати, легко раненных в боях с панцирной кавалерией князя Вишневецкого он давно поставил на ноги, а тяжелых лечил вполне успешно, чем заслужил в среде казаков серьезный авторитет. Поэтому будущую группу студиозов из трех десятков грамотных казачек Янков создал легко. Мужчины становиться докторами не пожелали, за исключением двух увечных казаков.