Паруса над волнами

В начале XV века во Франции, в Бретани, судостроитель Жюльен спроектировал корабль, которому суждено было стать главным кораблем географических открытий. Жюльен первым попробовал сделать обшивку морского судна вгладь. Доски не нахлестывали друг на друга, а плотно пригоняли одна к другой, как паркет, приклепывая к ребрам корпуса — шпангоутам — нержавеющими медными заклепками. Стыки досок и поясов проклеивали смолой. Корпус выходил легким и прочным. Если корабль получал пробоину, то не нужно было снимать весь поврежденный пояс — достаточно было сорвать поврежденные доски и вместо них подогнать новые.

?? ?? ??

?? ?? ??

По-французски такая обшивка называлась «карвеель», и корабли получили от нее имя «карвеелы», или — в испанском произношении — «каравеллы».

Именно такой корабль выбрал для своего плаванья по Морю Тьмы, как назывался тогда Атлантический океан, Христофор Колумб.

До XVIII века дожили огромные парусно-гребные суда — галеры. Они были длиною до пятидесяти метров и имели до тридцати весел с одного борта. Каждое весло обслуживали 3–6 гребцов. Галеры делились на два типа: зензили — узкие, быстрые и маневренные — и бастарды — более широкие и менее поворотливые, но поднимающие большой груз. Самые большие галеры строили в Венеции.

?? ?? ??

?? ?? ??

?? ?? ??

то было очень давно, до войны, в 1937 году. Я учился тогда в пятом классе и сидел за одной партой со своим другом Орионом Кирилловым.

В тот день, о котором я хочу рассказать, мы провинились.

После большой перемены был урок географии.

Сергей Иванович, наш седенький старый географ, быстро вошел в класс, махнул нам рукой — «садитесь» — и открыл журнал, чтобы проверить отсутствующих. Отсутствующих не оказалось.

— Прекрасно, — сказал Сергей Иванович. — Сегодня я никого не буду спрашивать. Буду только рассказывать. Я расскажу вам о великом плавании Колумба…

Он повернулся и посмотрел на доску. Там должна была висеть карта. Но карты не было. Дежурный забыл ее принести из учительской.

— Внуков и Кириллов, принесите, пожалуйста, карту полушарий! — сказал Сергей Иванович.

Мы вскочили и наперегонки бросились в учительскую.

Карта оказалась огромной, наклеенной на материю и намотанной на две черные деревянные жерди. Орька ухватился за одну жердь, я — за другую, и мы потащили полушария в класс.

Нам нужно было пройти весь длинный коридор.

Орька шагал так быстро, что я едва успевал за ним, держась за конец своей жерди.

— Чего летишь? — крикнул я и дернул жердь на себя, чтобы остановить Кирилла.

Полотно треснуло сразу на всю длину, и черная палка оторвалась от карты. Она оторвалась так ровно, будто карту снизу обрезали ножницами. Я отлетел к стене.

— Ну вот… дернул… — сказал Орька, испуганно глядя на то, что осталось в его руках. — Чего дергаешь? Что теперь будем делать?

Наверное, можно приклеить, — сказал я. — В учительской клей, я видел…

Сергей Иванович открыл дверь класса, поправил очки и уставился на разорванную карту.

— Океан цел? — спросил он. — Ладно, идите в класс. Повесьте ее на доску. Мне нужен Атлантический океан.

Мы повесили карту на крючки. Она сразу же до половины свернулась в трубку.

— Будете держать ее весь урок. Стойте и держите. Вот так. А после уроков отнесете ее в столярную мастерскую и отремонтируете. Хорошо, что цел Атлантический океан.

Мы стояли у доски до конца урока, придерживая руками нижние углы карты, а Сергей Иванович рассказывал.

Наверное, благодаря этому мы внимательно прослушали весь урок с начала и до конца. И только тогда поняли, что Сергей Иванович — замечательный рассказчик.